Племя деревьев. О чем говорят корни и кроны

Через пару недель мы стали непобедимыми. Не осталось ни одного Крепкоспина, способного противостоять нашей трехступенчатой атаке. Мы работали сообща, как и положено хорошей команде: сначала вступал я с кратким объяснением, почему правильно принимать новых соседей, затем Лизетта рассказывала о том, что это значит для будущих поколений, а в финале звучало великолепное, живописное взвешивание Пино, который каждый раз указывал на преимущество в несколько граммов в пользу правильного выбора.

В общем, все складывалось так замечательно, что мы решили продлить наш тур на неопределенный срок. Мы стали самыми настоящими миссионерами: планировали встречи, общались с упрямыми Крепкоспинами, а по вечерам разбивали лагерь, где бы ни находились, в ожидании следующего дня.

Мы уже несколько недель пребывали на победной волне, когда к нам обратилась за помощью другая команда, которая, как и мы, избороздила всю территорию Крепкоспинов: они не сумели уговорить одного товарища и попросили попробовать нас.

Это была знаменитая Абелия. Та самая Абелия, чьи исследования из библиотеки-лабиринта оказались такими важными для понимания перемен, происходящих в Эдревии. Как могла она столь решительно отказаться делить с кем-то свою территорию? Мы ответили, что разберемся на следующий день.

Наслаждаясь яркой и красочной погодой конца октября, мы отправились к Абелии. Она жила на вершине одинокого холма, откуда открывался чудесный вид на прекрасную часть Эдревии. И жила она там одна. На всем холме, где могли бы расти сотни товарищей, она была единственной, кто возвышался над вершиной. Это не предвещало ничего хорошего, но мы подготовились.

– Доброе утро, Абелия, можно подойти поближе? Мы из общины и хотели бы поговорить с вами, – сказал я.

– Я прекрасно знаю, кто вы, и знаю, чего вы хотите: вы не первые, кто приходит и беспокоит меня. У меня нет желания обсуждать вещи, о которых вы ничего не знаете.

– Послушайте, мы с вами немного знакомы. Мы внимательно прочли «Значительное увеличение частоты экстремальных погодных явлений за последние сто пятьдесят лет» и другие ваши работы, включая рассказ о катастрофе на холме Коллальто. Они помогли нам понять, что происходит с климатом Эдревии. Именно потому, что мы знаем, сколько веков вы посвятили изучению климата и его изменений, мы не можем понять, почему из всех Крепкоспинов именно вы выступаете против единственного решения, которое могло бы восстановить климат Эдревии.

То, что мы читали ее работы и даже запомнили их названия, на мгновение сбило ее с толку. В разговоре с ученым нужно всегда дать понять: его непонятные и никому неизвестные исследования на самом деле – основополагающие для правильного понимания реальности. Мне даже не пришлось кривить душой: ее работа действительно помогла нам разобраться. Но в случае с Абелией требовалось нечто большее, чем завуалированная лесть.

– То, что вы знаете несколько названий из моей библиографии, ничего не значит. Зачем вы здесь? Чтобы обсудить климат или убедить меня разделить холм с несколькими сотнями шумных, невежественных соседей?

– Чтобы убедить вас разделить холм. Что, как вам хорошо известно, может помочь нам восстановить климатическое равновесие в Эдревии. Так что, я бы сказал, мы здесь, чтобы обсудить оба этих вопроса.

– Тут нечего обсуждать. И если бы вы действительно читали хоть одно из моих исследований, вы бы знали, почему. Скажу просто и понятно: климатическая катастрофа не зависит от нас, она зависит от выбросов газов, производимых деятельностью других, к сожалению, вредных существ. Все, что мы можем сделать для противодействия их выбросам, не более чем временная мера. Если мы непропорционально увеличим количество товарищей (чтобы поглощать больше СО₂), то, возможно, сможем отсрочить неизбежное на несколько десятилетий, но потом все вернется на круги своя. Пока они не перестанут производить СО₂, ничего не изменится. Вы хоть представляете, сколько они его производят?

Тут вмешалась Лизетта:

– Мы можем использовать десятилетия форы, чтобы вредные существа поняли, как они неправы. Чем больше времени пройдет, тем больше катастроф их постигнет. В какой-то момент они будут вынуждены измениться.

Абелия покачала головой:

– Не думаю. Они твердо убеждены, что единственной целью эволюции было их появление, и не представляют себе никакого мировоззрения, в котором не были бы лучшими. И вы хотите их переубедить? Пустая трата времени. Пройдут тысячелетия, климатическая катастрофа унесет миллионы жертв, и наконец все установится в новом равновесии, отличном от нынешнего. Вредные существа превратятся в нечто иное, а мы, товарищи, по-прежнему будем здесь. Вот что произойдет, и независимо от того, соглашусь я или нет завести сотни новых соседей, это ни на йоту не изменит историю, которую я вам рассказала. Разница лишь в том, что я буду вынуждена провести свои последние несколько веков в окружении толпы детей.