Плавающий город

Ветер крепчал до самого вечера. Тем не менее качка уменьшилась, потому что мы уже попали на мелководье Ньюфаундлендской банки[138]. А на вечер было объявлено новое «развлечение» сэра Джемса Андерсона. В назначенный час салоны были переполнены. Но на сей раз обошлось без карточных фокусов. Джемс Андерсон рассказал историю прокладки трансатлантического кабеля, в которой он сам принимал участие. Затем показал фотографические снимки, изображавшие разнообразные машины, придуманные для погружения кабеля. Он пустил по рядам образцы кабельных скруток, необходимых для придания правильного направления бухтам кабеля. В конце выступления капитан совершенно заслуженно удостоился троекратного «Ура!», относившегося как к его выступлению, так и в значительной степени к организатору всего предприятия достопочтенному Сайрусу Филду, который присутствовал на собрании.

Глава XVIII

На следующий день, третьего апреля, горизонт приобрел тот особенный оттенок, который англичане называют «ледяной блеск». Это белесые проблески, свидетельствующие о приближении крупных глыб льда. Дело в том, что «Грейт-Истерн» вошел в район, где появляются первые айсберги, оторвавшиеся от припая у берегов Девисова пролива[139]. Была организована специальная вахта, чтобы избежать прямых столкновений с этими огромными ледяными массами.

Все еще дул очень сильный западный ветер. Обрывки облаков, точно клубочки легкого пара, разлетались над поверхностью моря. В пространстве между ними голубело небо. Глухо раздавался плеск поднятых ветром брызг, и водяная пыль оседала на палубе в виде пены.

Ни Фабиан, ни капитан Корсикэн, ни доктор Питфердж больше не поднимались на палубу. Я пошел на нос. Там бортовые стенки сближались под удобным углом, создавая тем самым нечто вроде места уединения для тех, кто хочет удалиться от толпы. Я пристроился в этом убежище, прислонившись к щели и опираясь ногами на огромный блок подъемника. Встречный ветер, бивший прямо в форштевень, не обдувал у меня даже волоска на голове. Здесь можно было поразмышлять в одиночестве. Мне пришло в голову, как все же велик корабль. Я бросил взгляд на плавно уходящие к корме линии корпуса. На первом плане марсовой, вцепившись одной рукой в ванты, работал второй с завидной ловкостью. А ниже, возле надстройки, прогуливался вахтенный матрос, то удаляясь, то приближаясь с широко расставленными ногами, и пристально смотрел, помаргивая покрасневшими от брызг веками. Позади, на мостике, я разглядел офицера, который, перегнувшись и прикрыв голову капюшоном, стоял лицом к ветру. Разглядеть что-либо на море стало почти невозможно, лишь слабой черточкой просматривалась линия горизонта, видимая где-то позади колесных барабанов. Влекомый мощными машинами, пароход, тараня волны вздернутым форштевнем, дрожал, в то время как в одной из топок без устали разводили огонь. Клубы пара, гонимые ветром, который с невероятной быстротой превращал их в конденсат, оседали на концах выводных труб. Однако огромное судно, идущее против ветра и раскачивающееся на волнах, с большим трудом противостояло натиску моря. И хотя боковая болтанка почти не ощущалась, килевая качка заметно выводила из равновесия трансатлантический корабль.

В половине первого было вывешено объявление, согласно которому мы находились на сорок четвертом градусе пятьдесят третьей минуте северной широты и сорок седьмом градусе шести минутах западной долготы. А прошли мы за двадцать четыре часа всего двести двадцать семь миль. Юные влюбленные проклинали гребные колеса, которые бездействовали, винт, который крутился слишком медленно, пар, давление которого вопреки их страстному желанию так и не росло.

Около трех часов благодаря хорошему ветру небо очистилось. Линии горизонта, превратившиеся в ясно различимую полоску, казалось, очертили круг, в центре которого находился «Грейт-Истерн». Ветер стих, однако по морской поверхности долго еще перекатывались высокие волны, отливавшие зеленым оттенком и увенчанные пенными гребешками, и качка все продолжалась.

В три часа тридцать пять минут по левому борту был замечен трехмачтовик. Когда удалось увидеть его название, оказалось, что это американское судно «Иллинойс», следующее в Англию. В то самое время лейтенант А. сообщил мне, что мы проходим границу Ньюфаундлендской отмели — кладезь рыбных богатств, с огромнейшими косяками трески, трети которых хватило бы, чтобы прокормить и Англию и Америку.