Плацдарм

— А пойдут на это маги? — все еще сомневался Мезенцев. — Вдруг да заартачатся? Мы все-таки пришельцы, агрессоры, по их мнению.

— Уже согласились, — доложил Артем.

— Как?!

— Аор и Алтен связались с их кормчим, и тот обещал прислать специалистов.

Антон Карлович снова побагровел.

— Самоуправством занимаетесь?! Кто дал вам право принимать столь ответственные решения без согласования с вышестоящим начальством?! Да я… Под трибунал!!

Тихомиров вздохнул. С кем воевать приходится.

— Вопрос согласован.

— С кем?! — огрызнулся руководитель ОГВ.

— С непосредственным начальником особого подразделения, то есть со мной.

— А… а… а…

Но затевать склоку с героем Сарнагара Мезенцеву было не с руки.

— Ладно, продолжайте, товарищи, — кивнул он. — А я пойду доложу наверх…

— Непременно, товарищ генерал-лейтенант, — с издевкой улыбнулся Тихомиров. — Как же без доклада-то?..

«Слыханое ли дело, — размышлял, возвращаясь с совещания, военврач Симонян, — сифилис или тиф тут лечат просто и радикально — заклятием или алхимическим отваром повышают температуру тела до той, при которой возбудитель погибает, и держат ее нужное время. Если бедолага этого не выдерживает, ну что ж, на все воля судьбы и Неведомых. А вообще-то на здоровье и жизнь тут смотрят просто. Крестьяне скорее приглашают знахаря к корове, чем к детям и жене. Магия может остановить моровое поветрие, но может и не сработать».

Прочтя описание некоторых эпидемий, предоставленное Мак Арсом, Симонян почему-то подумал, что там, как и в их случае, не обошлось без вмешательства человека.

Вот не далее как вчера Алтен рассказала историю о том, как «пробудилось древнее зло».

Три сотни лет назад ужасное бедствие обрушилось на остров Кая. Вначале непонятный мор начал косить домашнюю скотину — коней, быков, верблюдов, слонов, коз, ручных куниц, виверниц-крысоловок и даже хомяков и белок, которых держали для увеселения детей. Затем стали умирать дикие животные — смерть одинаково забирала и крошечных полевок, и косматых пещерных медведей, и лесных львов. Даже птицы умирали. Лишь холоднокровных гадов, змей и тритонов обходила болезнь.

Потом начали умирать и люди. Болезнь не щадила ни старого, ни малого. И, чего не было прежде, ни один из заболевших не выживал. Вначале приходила непонятная тоска и кошмары. Далее люди внезапно корчились в судорогах, не могли выпить ни глотка воды — их тут же выворачивало наизнанку, кричали в бреду — и умирали не позже чем через месяц. Счастливы были те, кто уходил из жизни спустя несколько дней.

Маги и лекари находили, что болезнь эта состоит в родстве с бешенством, но известно, что водобоязнь передается лишь через укусы заболевших тварей, и никак иначе.

К счастью, предупрежденные своими магами, владыки окрестных островов вовремя перекрыли пути, идущие от Кая, и сжигали все корабли, что пытались отплыть от проклятого богами клочка земли. В конце концов, на Кае уцелело лишь несколько семейств, умудрившихся спрятаться в пещерах и недоступных уголках и ставших полубезумными от пережитого ужаса. Да еще крысы — хотя они и умирали первыми, но уцелевшие твари быстро расплодились.

И есть предание, что кошмар, уничтоживший почти сто тысяч человек, начался вскоре после того, как местные жители случайно раскопали древнее подземелье времен чуть ли не первой из Великих Войн.

Одним словом, врачу не грозило тут остаться без работы, и у Симоняна будет еще немало поводов утереть нос слишком зазнавшимся поклонникам целительской магии. Вроде этой юной соплюшки, подруги Серегина. Как ее там, Дарики?

Дарика закончила очередную процедуру и, попрощавшись с кряхтящим больным, отправилась мыть руки.

Когда неделю назад в их отряде началась непонятная хворь, она сразу предложила Ар-тему и сардару Мак-кеву свою помощь. Командир, озабоченный свалившейся на его голову бедой, махнул рукой: делай, мол, что хочешь, лишь бы толк был. Ар-тем же отнесся к словам ученицы более внимательно. Расспросил ее о том, что она думает по поводу болезни, поинтересовался, какие травы и снадобья ей понадобятся.

Девушка сказала, что пока не может дать точного ответа. Надобно поглядеть, послушать, поразмыслить. Что-то не нравится ей в этом недуге. А что — было пока непонятно.

Аор, как-то незаметно для себя самого поутративший скептицизм в отношении «дикарки» за время их недолгого знакомства и совместной работы, и Алтен, которая сразу же сошлась с юной степнячкой, тоже заинтересовались ее соображениями и даже вызвались помочь.

Для начала Дарика отправилась в полевой госпиталь, уже до отказа забитый недужными землянами и детьми Степи.

Осмотрев десятка полтора охающих и жалующихся на боли в животе бойцов, знахарка ужаснулась. По всем понятиям целительского искусства, ни один не имел шансов дожить до преклонных лет. Настолько изношенными оказались их еще такие молодые тела. К тому же несчастные были наполовину отравлены какой-то гадостью, которой их долго и, судя по всему, упорно пичкали.