— Только прошу вас, недолго, — еще раз повторил Симонян. — Он и так очень плох и…
Военврач запнулся, и Байдаков понял — надежды нет. Впрочем, зная примерную мощность потока, иного ждать не приходилось — оба лаборанта, оказавшиеся непосредственно на пути выброса, умерли спустя полчаса.
— Хорошо, Ашот Мартунович, я понимаю…
Стараясь ступать бесшумно, Байдаков вошел.
На Демьяненко было страшно смотреть. Буквально отслаивающиеся волосы, мелкие точки кровоподтеков на белесой, уже какой-то неживой коже, подсохшие капли крови на подбородке.
В памяти Сергея Сергеевича услужливо всплыли характеристики последствий радиационного поражения из институтских учебников: «Внутренние кровотечения… Повреждения внутренних органов… Разрушение костного мозга… лимфатическая дисфункция…»
Отогнав эти мысли, он подошел и сел на стул рядом с койкой.
Его заместитель поднял на шефа глаза.
— Сергей Сергеич, хорошо, что вы пришли, я очень просил передать… — Больной запнулся, переводя дух.
И Байдаков ощутил железно впившийся в сердце страх — ведь он тоже мог оказаться в этой треклятой 13-й лаборатории, он ведь давно собирался посмотреть, как идет изучение дромоса.
— У меня не так много времени, — продолжил его заместитель. — Помните те странные гармоники… месяц назад. Помните, когда мы сделали четырехмерную развертку на ЭВМ и математическую модель? Думаю, надо опять отсмотреть, она ведь идеально ложится на характеристики выброса…
Он закашлялся, алые брызги упали на подушку.
— Магнитную запись наверняка стерло, но самописцы работали до самого конца.
Профессор только кивнул. Какие уж тут магнитные ленты — излучение сожгло даже микросхемы вычислительных машин.
— Вот, наверное, и все. И еще… я очень вам благодарен — это были лучшие годы моей жизни…
Демьяненко прикрыл глаза, и лишь слабое биение пульса на виске говорило, что он пока жив.
Байдаков почувствовал, как сдавило грудь.
Умиравший человек не лукавил — он искренне считал убившую его работу лучшим из того, что было в его почти полувековой жизни.
Молодость и большие надежды, похвалы преподавателей. Потом — непонимание коллег, обвинения в шарлатанстве и в том, что он занимается не нужными никому вещами. Уход из аспирантуры, неудачная женитьба, работа в провинциальном НИИ, редкие публикации и разгромные рецензии, с трудом защищенная диссертация… И, что хуже всего для ученого, никаких перспектив. И так до тех пор, пока три года назад его статью в специальном журнале не увидел Байдаков, отчаянно нуждавшийся в нестандартно мыслящем математике для доводки расчетов. Господи, как радовался Демьяненко, словно ребенок, что его работа оказалась нужна по-настоящему! Как, бывало, целыми сутками не отходил от компьютера, как играючи выводил формулы, глядя на которые уважительно качали головами почтенные академики-эксперты.
И вот теперь все кончилось. Судьба заставила ученого заплатить сполна за сбывшиеся надежды.
Байдаков вдруг почувствовал, как дорог ему стал этот смешной и непрактичный человек…
Из госпиталя Сергей Сергеевич отправился прямиком в исследовательский корпус.
Здесь он приказал начальнику вычислительного центра без разговоров бросить все и заниматься пересчетом данных 13-й лаборатории за последние три месяца.
Потом включил свой персональный «Армстрад» и десять часов не отходил от него, пока тонкое западное изделие не зависло.
За это время он трижды гонял туда-сюда по дромосу лабораторный фургончик и трижды загружал здоровенный роботроновский принтер. В последний раз, смяв распечатки, смачно выматерился и с час просидел, запершись в своем кабинете. Потом позвонил коменданту города:
— Товарищ Капустин, мне срочно нужна машина до Душанбе и пропуск по литере А. Что? Да, это связано с аварией… Да, срочно. Когда именно нужно? Еще вчера!
Антон Карлович Мезенцев сидел в своем кабинете и размышлял.
Что имеем в итоге кампании?
Надежно и почти без проблем удалось закрепить за собой огромный Сарнагарасахал.
На их сторону безоговорочно стали степняки. Уже заключены договоры о дружбе, взаимопомощи и всестороннем союзе с ковеном Холми, Южными танствами и Областью свободных общин.
Две великие победы — над мощнейшим государством одной половины материка и над соединенными силами едва ли не лучших чародеев второй его половины (пусть она и была одержана благодаря предательству в рядах врага) резко изменили положение. Наконец, у ОГВ есть теперь в достатке профессиональные знатоки чародейства, а не полуграмотные шаманы и стихийные самоучки из землян.
Уже пошли на
Конечно, с ураном Тихомиров его уел. Вот же сволочь, представил находку радиоактивной руды как свое личное достижение!