Платон, Плотин и Баламут. О фантастике, кино и не только

– Эволюционное развитие планеты Оздва не выдерживает даже попытки серьезной критики… Надгробием этого понятия здесь является эволюционный закон, согласно которому, когда у вида развивается разум, он приспосабливается к изменениям окружающей среды, поскольку он создает искусственные инструменты, а не потому, что он биологически адаптируется. Говоря афористически, вы должны подождать миллионы лет, чтобы вырастить крылья, рога, когти и т. д., но когда вы используете разум, вы можете создать искусственные крылья, оружие или другие инструменты всего за несколько лет. Было бы так же абсурдно утверждать, что насекомые могут имитировать форму другого вида (неважно, человека или иного) посредством естественного подражания. В таком случае, люди, страдающие близорукостью, должны будут ждать миллионы лет, пока под давлением фенотипического отбора в борьбе за выживание чистый секрет железы не примет форму «натуральных очков», а не просто изобрести искусственные очки. В области интеллектуальной инструментальной эволюции темп изменений в миллионы раз быстрее, чем скорость эволюционной адаптации к окружающей среде. Поэтому я не могу сказать, что роман содержит идею, имеющую ценность.

Лично я тоже сначала посчитал, как и ФАРМЕР, что ЛЕМ приписывает ему эволюцию «лэйлит» с помощью разума, поняв фразу «Надгробием этого понятия» (The tombstone of this notion), как памятник, стоящий на могиле, на котором указано, кто под ней лежит. То есть на нем якобы и прописан эволюционный закон об искусственных инструментах. Но достав с полки «Фантастику и футурологию», обнаружил, что ЛЕМ утверждает прямо противоположное. И перевести надо было:

– Надгробной плитой над эволюционной идеей ФАРМЕРА является факт, что, когда у вида развивается разум, он приспосабливается к изменениям окружающей среды, создавая искусственные инструменты“. А еще лучше вообще не использовать данный образ, переведя, например, так: „Все его рассуждения разваливаются от одного довода: когда у вида развивается разум…

Впрочем, Филип ФАРМЕР в самом начале своего письма в редакцию проницательно заявляет:

– И я также считаю, что РОТТЕНШТАЙНЕР является таким же автором статьи, как и ЛЕМ.

Он оказался прав.

Письмо ЛЕМА ФАРМЕРУ

Письмо Филипа ФАРМЕРА, несмотря на обнаруженное им явное искажение своих текстов, было вполне корректным и вежливым. Он не позволял себе выражений, подобных тем, что были использованы в его отношении в статье «Секса в научной фантастике».

В 29-м выпуске (август 1972 года) «SF Commentary» появилось ответное письмо Станислава ЛЕМА, в котором он ни словом не упомянул об ошибках в статье, но постарался с точки зрения научной логики не оставить камня на камене от романа «The Lovers». Похоже, его задели слова ФАРМЕРА, что неплохо бы критику сначала поизучать основы биологии.

Поэтому критику ЛЕМ развил как раз с точки зрения научной логики:

– Не стоило защищать свой роман научными соображениями, потому что ваши претензии на научную обоснованность несостоятельны.

Им был приведен ряд доводов. Все они были связаны с концепцией «фотокинетического онтогенеза»: