(Сократ).
Вчера я ходил в Пирей вместе с Главконом, сыном Аристона, помолиться богине, а кроме того, мне хотелось посмотреть, каким образом справят там ее праздник, – ведь делается это теперь впервые.
Прекрасно было, по-моему, торжественное шествие местных жителей, однако не хуже оказалось и шествие фракийцев[66].
Мы помолились, насмотрелись и пошли обратно в город.
…Адимант:
– Неужели вы не знаете, что под вечер будет конный пробег с факелами в честь богини?
– Конный? – спросил я. – Это нечто новое. Будут передавать из рук в руки факелы при конных ристаниях? Так я тебя понял?
– Да, так, – сказал Полемарх, – и вдобавок будут справляться ночные торжества, а их стоит посмотреть. После ужина мы пойдем смотреть празднество, и здесь можно будет встретить много молодых людей и побеседовать с ними. Пожалуйста, останьтесь, не раздумывайте. [Т. 3. Государство. 327 а- 328 b. С. 79 – 80]
Сократ.
Потому что худшее на свете зло – это творить несправедливость.
Пол.
В самом деле худшее? А терпеть несправедливость – не хуже?
Сократ.
Ни в коем случае!
Пол.
Значит, чем чинить несправедливость, ты хотел бы скорее ее терпеть?
Сократ.
Я не хотел бы ни того ни другого. Но если бы оказалось неизбежным либо творить несправедливость, либо переносить ее, я предпочел бы переносить. [Т. 1. Горгий. 469 b – с. С. 504]
Сократ.
А по моему мнению, Пол, человек несправедливый и преступный несчастлив при всех обстоятельствах, но он особенно несчастлив, если уходит от возмездия и остается безнаказанным, и не так несчастлив, если понесет наказание и узнает возмездие богов и людей.
Пол.
Но это нелепость, Сократ!
Сократ.
Ая утверждаю, что они самые несчастные и что те, кто понесет наказание, менее несчастны. Ты и это намерен опровергать?
Пол.
Ну, это опровергнуть потруднее прежнего, Сократ!
Сократ.
Нет, Пол, не труднее, а невозможно: истину вообще нельзя опровергнуть.
Пол.
Что ты говоришь?! Если человек замыслил несправедливость, например стать тираном, а его схватят и, схвативши, растянут на дыбе, оскопят, выжгут глаза, истерзают всевозможными, самыми разнообразными и самыми мучительными пытками да еще заставят смотреть, как пытают его детей и жену, а в конце концов распнут или сожгут на медленном огне – в этом случае он будет счастливее, чем если бы ему удалось спастись и сделаться тираном и править городом до конца своих дней, поступая как вздумается, возбуждая зависть и слывя счастливцем и меж согражданами, и среди чужеземцев? Это ли, по-твоему, невозможно опровергнуть? [Т. 1. Горгий. 472 е – 473 d. С. 508 – 509]
Сократ.
Да, счастье, видимо, не в том, чтобы избавиться от зла, а в том, чтобы вообще его не знать.
…Стало быть, самый счастливый тот, у кого душа вообще не затронута злом, раз уже выяснилось, что именно в этом самое большое зло.
Пол.
Бесспорно.
…Сократ.
И стало быть, хуже всех живет тот, кто остается несправедливым и не избавляется от этого зла. [Т. 1. Горгий. 478 с – е. С. 517]
Значит, поступать несправедливо – второе по размеру зло, а совершить несправедливость и остаться безнаказанным – из всех зол самое великое и самое первое.