Платон. Аристотель (3-е изд., испр. и доп.)

Письмо и его история — еще не написанная страница и истории, и истории литературы. К письмам вообще относились презрительно, считая их выдумкой, хламом. Еще письма римской эпохи, особенно Цицерона, в глазах историков имели значение, но письма греческие и ранней эпохи (Платон, Филипп, даже Аристотель, не говоря уже о Демосфене и Эсхине), а особенно более поздней, явно ставшие «литературной формой», обычно отвергались, несмотря на предостерегающее замечание Виламовица, что «в куче хлама можно легко найти жемчужины». Это замечание нигде не имеет так много правды, как в вопросе о письмах Платона и других учеников Сократа, так называемых сократиков.

Не один десяток лет перед наукой стоял «Платоновский вопрос» о подлинности и последовательности диалогов Платона. В этих «разысканиях» «Письма» играли очень маленькую роль, маленькую настолько, что при издании «полных» переводов Платона они вообще игнорировались. В нашей русской литературе нет их ни при переводе Карпова, ни у Жебелева, а при проспекте переводов Соловьева и Трубецкого они совсем не упоминались. Эта причина заставила меня при моей работе над «греческими письмами» обратить на них особое внимание.[30]