Платный сыр в мышеловке

— Да нет. Отец деньгами особо не балует. Приятель выручил — дал подработать. За съемку в рекламных роликах хорошие деньги платят… Так вот, на месте вычислил вас сразу, сделал несколько снимков. Даже обрадовался, что все так удачно. Ну, думаю, сейчас рвану за вами и определю среду вашего обитания. А вы оказались «безлошадными», своим ходом отправились. И следом очередная неприятность: переулок, где я пристроил свою тачку, узкий. Какой-то подлец долбанул меня в зад, подфарник вдребезги. Такая злость разобрала! В том числе и на вас. За вами-то все равно пришлось тащиться. В метро вы, конечно, классно ушли от слежки. Отец после моего отчета в восторге был. А жест этот… Ну, бес попутал. Дурацкая угроза, разбитым подфарником рожденная. Простите, если не сложно. Действительно угрожал — хотел, чтобы вы поняли: у Кирилловых есть защитники, следует прекратить эти потусторонние запугивания. Никто ни копейки вам за предсказания платить не будет. Мало того, если не прекратятся издевательства… Словом, голову оторвем.

— Вот те на! — обиделась Наташка. — За ясновидящих, бывало, нас и раньше принимали, но чтобы за аферисток!..

— Так я же говорю, была непростая ситуация.

— И в этой непростой ситуации нам очень просто могли бы оторвать голову! Ирка, ты собираешься, в конце концов, сесть нормально? Только нервируешь.

— За… заклинило, — со стоном пожаловалась я. — Но до дома, наверное, пройдет, тогда и развернусь.

— Давайте остановимся, я помогу, — с готовностью откликнулся Виталик.

— Не надо! Пусть сидит так. Народ меньше на меня отвлекаться будет. Я сегодня прекрасно выгляжу, но все-таки за рулем. А что было потом?

— Потом я вернулся назад за машиной, убедился, что у меня и второй подфарник вдребезги. Пришлось заезжать в магазин. Домой прикатил достаточно поздно. Отец еще днем успел уточнить все детали вашего звонка. Я показал ему снимки, поведал печальную историю моей собачье-розыскной деятельности и завалился спать. Что вас еще интересует?

— Твоя собачье-розыскная деятельность в аэропорту.

Я осторожно, но глубоко вздохнула, в спине что-то щелкнуло, боль отпустила. А в голове окончательно прояснилось — не иначе, как поэтому кое-что вспомнила. С превеликой осторожностью заняла нормальное положение, зарекаясь впредь отслеживать события на заднем плане. Надо себя беречь. В первую очередь для истории с фальшивым золотом молчания. Вернее, с ее разгадкой.

— Закрытая тема! — спокойно, но твердо заявил Виталий и завозился, не зная, куда бы пристроить ноги.

— Хорошо. Тогда что ты делал в бессознательном состоянии в квартире покойного Владимира Родионовича? В субботу, после посещения аэропорта. Про ключ не спрашиваем, его запасной вариант вам мог дать сам покойный или члены его семьи. При жизни.

— А что там делали вы? После посещения аэропорта. И откуда у вас ключ?

— С нами как раз все ясно. Возвращаясь на дачу, я имела глупость ответить на один звонок, звонила якобы Елизавета Марковна. Знакомо это имя?

— Допустим.

— И допускать нечего. В тот субботний день, пользуясь бородатым актерским реквизитом, ты провожал ее, контролируя безопасность отлета домой, за границу. А в это время твой папа вызывал огонь на себя, иными словами, отвлекал внимание людей, ведущих охоту за… Скажем, определенным диском. Интересно, куда Валерий Павлович приобрел билет? Молчишь? Ну, ладно. В данном случае молчание — настоящее золото. И знак согласия. Предчувствуя опасность, отец выдал тебе звонок с мобильника Натальи Николаевны, чтобы ты знал, у кого можно узнать подробности, если оправдаются его опасения в отношении собственной безопасности. На разговоры с объяснениями времени у него не было.

— Елизавета Марковна не могла вам звонить, — уверенно заявил Виталий. — О, ботинок слетел.

Он ощутимо толкнулся ногами в мое кресло, оно моментально сорвалось с места, и в ту же секунду меня чуть не расплющило о переднее стекло. Я обессиленно проводила глазами знакомую машину. Наташка запоздало айкнула, «Ставрида» завиляла, а я, переорав Наташку, дала зарок впредь со всей серьезностью относиться к ремням безопасности. Виталик вообще не подавал признаков жизни. И правильно делал. Зачем парню стойкая утрата трудоспособности, которую, в свою очередь, переорав меня, пообещала ему Наташка. Только голос ее по мере распыления угроз почему-то сходил на нет.