Платный сыр в мышеловке

Логика в словах подруги была. Как и надежда на то, что мы, наконец, останемся исключительно при своих интересах. А они у нас узкоколейные — накатанный светлый путь к семейному счастью, семейному же спокойствию и благополучию.

Включив мобильник, я с большим удовольствием послала мужу сообщение, что возвращаюсь домой, то есть ко всему тому, что перечислила выше. И только потом детально ознакомилась с перечнем звонков и сообщений, оставленных мною без ответа. Звонков было шесть, из них четыре Димкиных. Два без опознания номера, я не сомневалась — Годзилла. Со злости старался пробить брешь в моем заблокированном канале связи. А согласно сообщению, которое я прочла вслух, моего Дмитрия Николаевича унесла нелегкая в родную больницу — очередной сложный случай. Он желал мне полноценного отдыха. Не иначе как с расстройства. Наташка иронически фыркнула, а следом буквально подавилась едким замечанием в адрес Ефимова и разразилась негодованием, ибо того же желалось и ей. Просто не дослушала меня до конца. Пользуясь относительной свободой, Борис вместе с «однохоббистами» удрал на вожделенную рыбалку, вернут его прямо к подъезду московской квартиры. Следовало признать, что это занятие для отдыха приобретало у нашего одноэтажного соседа и рыболова характер навязчивой идеи. Мобильник Борис Иваныч предусмотрительно отключил, поскольку после рыбалки намеревался вернуться сразу в столицу. Все, что Наталья собиралась ему сообщить, пришлось выслушать мне. Характер изложения мало чем отличался от ора Годзилла. Но главное — не на меня ж орала.

3

Въезд на лесную дорогу, ведущую к дачам, прошел в напряженном молчании. В лесу казалось значительно темнее. Я первым делом посетовала на то, что раньше не прочитали прижизненные послания Кириллова. Возможно, не стоило катить на дачу, лучше сразу в Москву, где и скрыться за железным занавесом — металлической дверью. Но Наташка даже не дала мне обосновать мое предложение, категорично возразила — вот приедем на дачу, в нормальную обстановку с электричеством, включим освещение по всему дому (можно даже и в двух домах — и у меня, и у Наташки), накроем на стол… Дальше шел конкретный перечень всего того, что будет на столе. Вместе с подарочной бутылкой коньяка, которую в порядке наказания Наташкиного беглого мужа стоит изъять из его коллекции. Я поморщилась.

— А что делать?! — в запале заявила подруга. — В нормальном состоянии просто страшно ночевать, тем более после прочтения Вовкиного письма. Спорим, оно начинается традиционно: «Наташенька, если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых…» И зачем мне все это? Мужиков считаем дурной нацией. Да первому из них, кто сказал: «без пол-литры не разберешься», надо в ножки поклониться.

— Вот так основная часть этой «нации» за «разборками» и спилась! Заодно поглупела. Теперь ни один простой вопрос в мужской компании не обходится без применения умственного допинга — содержимого пол-литры. То же самое, что постоянное пользование калькулятором. В какой-то мере глушит мозговую инициативу и деятельность.

— А ты им не пользуйся. Считай на пальцах. Такой пинок мозгам! В общем, так: мы ведь Вовку так и не помянули, вот сейчас и помянем. Тем, чем Бог Борису послал. С курьером. Ночевать будем у тебя… — Наташка прислушалась и взглянула в боковое зеркало. — Ир, тебе не кажется, что за нами какая-то машина едет?

— Я ничего не слышу… — Оглянувшись назад, добавила: — И не вижу.

— Удобная позиция, — похвалила меня Наташка. — А мне кажется, нас преследуют с потушенными фарами. Блин, и свернуть некуда, чтобы… не свернуть пару деревьев. Скорость увеличивать боюсь, тут по кустам молодежь любит гулять. Выскочат на дорогу…

— Тогда считай, что тоже ничего не видишь и не слышишь. Паника — плохой спутник.

После моих слов мы еще и онемели. В голову лезли разные страшные мысли о падающих прямо поперек дороги деревьях, о крадущейся следом неопознанной машине, о жутких тенях, избегающих попадания в полосу света и беззвучно летящих за нами в темноте. Трем скутерам, несущимся навстречу на предельной скорости, ибо им закон не писан, обрадовались больше, чем родным. Вместе с ними летели реальные звуки полноценной молодежной жизни: треск этих меньших братьев мотоциклов, взрывы визга, хохота и матерщины. Последнее — непосредственно из девичьих уст. Нам приветственно посигналили и промчались мимо, но эта короткая встреча с чужой молодостью придала мужества. Наташка все-таки прибавила скорость, и вскоре мы были дома, старательно уговаривая друг друга, что у страха глаза безразмерные, а у нас с Наташкой — еще больше. Не удивительно. Свои, будем считать, нормальные плюс огромные глазищи этого самого страха…

Наталья припарковала машину на своем участке, и мы, успокоенные отсутствием преследователей, временно разбежались по домам — обживаться. Как и планировалось, устроили в домах полное освещение, чтобы отчетливо видеть родные стены, которые, если верить пословице, дома помогают.