Платформа

Я хотел поделиться своими соображениями с Валери, но тут аниматор снова взял слово, микрофон он держал слишком близко ко рту и оттого производил чудовищный шум. Он исполнял импровизацию на манер Лагафа, а может, Лорана Баффи, короче, ходил в ластах, а за ним шлепала девица, одетая пингвином и смеявшаяся каждому его слову. Представление завершилось танцевальными играми; из первых рядов поднялись несколько человек и вяло подергались. Сидевший рядом со мной Жан-Ив подавил зевок. “Заглянем на дискотеку?” – предложил он.

В зале было человек пятьдесят, но танцевали, кажется, только сами организаторы. Диджей чередовал техно и сальсу, на последнюю в конце концов соблазнились несколько пар среднего возраста. Массовик в ластах толкался среди танцующих, хлопал в ладоши и вопил: “Caliente! Caliente!”[16]; на мой взгляд, он больше смущал, чем воодушевлял. Я присел у стойки бара и заказал пинаколаду. Еще через два коктейля Валери, толкнув меня локтем, указала на Жан-Ива. “По-моему, мы можем его оставить…” – шепнула она мне на ухо. Жан-Ив разговаривал с красоткой лет тридцати, скорее всего итальянкой. Они сидели рядом, плечом к плечу, и лица их почти соприкасались.

Стояла душная влажная ночь. Валери взяла меня под руку. Гам дискотеки растворился у нас за спиной; слышалось только жужжание раций: это охрана патрулировала территорию. Миновав бассейн, мы свернули в сторону океана и вышли на пустынный пляж. В нескольких метрах от нас волны тихо лизали песок; ниоткуда не доносилось ни звука. Вернувшись в бунгало, я разделся и лег ждать Валери. Она почистила зубы, разделась и легла рядом. Я прижался к ее обнаженному телу. Одну руку положил ей на грудь, другую – на низ живота. Это было так приятно.

8

Проснувшись, я увидел, что лежу в кровати один, голова слегка побаливала. Я поднялся, пошатываясь, закурил; после нескольких затяжек почувствовал себя лучше. Натянув брюки, я вышел на террасу, под ногами хрустел песок – видно, его нанесло за ночь ветром. День еще только занимался; дымка заволакивала небо. Я прошел несколько метров в сторону моря и увидел Валери. Она ныряла в волну, делала несколько гребков, вставала на ноги, ныряла снова.

Я остановился, затянулся еще раз; дул прохладный ветерок, и я не решался к ней присоединиться. Валери обернулась, заметила меня и, замахав рукой, крикнула: “Давай, иди сюда!” В эту минуту из-за облаков проглянуло солнце и осветило всю ее. Грудь и бедра ослепительно засверкали, в волосах на голове и на лобке заискрилась пена. Я застыл на месте, отчетливо понимая, что эту картину не забуду никогда; вместе с некоторыми другими она проплывет перед глазами в последние предсмертные мгновения, если такое и в самом деле бывает.

Окурок обжег мне пальцы; я бросил его на песок, разделся и пошел к морю. Вода оказалась прохладной и очень соленой – настоящая оздоровительная процедура. На поверхности воды блестела полоска солнца, уходившая прямо к горизонту; я вдохнул поглубже и нырнул в нее.

Потом мы сидели, закутавшись в полотенце, и смотрели, как над океаном разгорается день. Облака постепенно рассеивались, и солнце шире разливалось по земле. По утрам иногда все кажется таким простым. Валери откинула полотенце, подставила тело солнцу. “Не хочется одеваться”, – сказала она. “А ты оденься чуть-чуть”, – посоветовал я. Над морем парила птица, внимательно вглядываясь в воду. “Я люблю плавать, люблю заниматься любовью, – сказала Валери. – Но не люблю танцевать, не умею развлекаться; я всегда терпеть не могла вечеринки. Разве это нормально?”

Я задумался, потом ответил: “Не знаю… Но сам я устроен точно так же”.

Народу к завтраку вышло немного, но Жан-Ив уже сидел за чашкой кофе с сигаретой в руке: лицо небритое, глаза невыспавшиеся; он помахал нам рукой. Мы сели напротив него.

– Ну, как все прошло с итальянкой? – спросила Валери, принимаясь за яичницу-болтунью.

– Да никак. Стала мне рассказывать, что занимается маркетингом, что поссорилась со своим парнем и поэтому поехала отдыхать одна. Мне надоело, и я ушел спать.

– Ты бы с горничными попробовал…

Он хмыкнул и затушил окурок в пепельнице.

– Что у нас сегодня? – спросил я. – Я в том смысле, что планировались “новые открытия”.

– Да, да… – Жан-Ив скорчил скучающую физиономию. – Не совсем. Откровенно говоря, с открытиями слабовато. Мы мало что успели наладить. Я впервые имею дело с социалистической страной, а у них, похоже, трудно что-либо сделать в последний момент. Короче, сегодня после обеда какая-то завлекаловка с дельфинами… – Он взял себя в руки и пояснил: – Насколько я понял, будет представление с дельфинами, а потом можно будет с ними поплавать; наверное, сесть на них верхом или что-нибудь в этом роде.

– Знаю я этот номер, – вмешалась Валери. – Ничего хорошего. Все думают, дельфины такие ласковые, приветливые. Ерунда: они организованы в группы, внутри групп – строгая иерархия, во главе – доминантный самец; они довольно агрессивны: между ними случаются смертельные схватки. Я один раз пробовала плавать с дельфинами – так меня самка укусила.