Платформа

– Мне очень неприятно, но эта история с Марилиз… Врачи сказали, что она может работать, и правда, в определенном смысле с ней все нормально, припадков у нее нет. Но она совершенно безынициативна, будто парализована. Когда нужно принять решение, идет советоваться со мной; если меня нет на месте, может ждать часами и за это время пальцем не пошевельнет. Но для человека, который отвечает за связи с общественностью, это неприемлемо! Нет, так дело не пойдет.

– Но ты же ее не уволишь?

Жан-Ив затушил сигарету и долго смотрел через стекло на улицу; руки крепко сжимали руль. В последнее время он выглядел все более напряженным и потерянным; Валери заметила пятна у него на костюме.

– Не знаю, – выдавил он наконец. – Я никогда не сталкивался с такой ситуацией. Уволить – нет, это было бы подло; но придется подыскать ей другое занятие, где не нужно принимать ответственных решений, постоянно общаться с людьми. И потом, после того, что с ней произошло, у нее появились некоторые расовые предрассудки. Конечно, ее можно понять, но в туристическом бизнесе это недопустимо. В рекламе, в каталогах, во всякой информационной продукции коренные жители всегда предстают людьми гостеприимными, приветливыми, открытыми. Иначе невозможно: это наша профессиональная обязанность.

На другой же день Жан-Ив поговорил с Леганом, тот эмоциям поддаваться не привык, и неделю спустя Марилиз перевели в бухгалтерию на место ушедшей на пенсию сотрудницы. Оставалось найти ответственного за рекламную кампанию “Эльдорадора”. Жан-Ив и Валери проводили собеседования вместе. Они отсмотрели человек десять и за обедом стали обсуждать кандидатуры.

– Пожалуй, мне приглянулся Нуреддин, – сказала Валери. – Кажется, он невероятно способный и участвовал уже во многих проектах.

– Да, он лучше всех; но мне кажется, он даже слишком талантлив для такой должности. Турагентство – неподходящее для него место; ему бы что-нибудь попрестижнее и связанное с искусством. У нас ему будет скучно, он долго не просидит. Нам нужен человек среднего масштаба. Кроме того, он из семьи арабских иммигрантов, тут тоже могут возникнуть проблемы. Публику приходится завлекать, используя кучу клише об арабских странах: восточное гостеприимство, чай с мятой, джигитовка, бедуины… Я замечал, что у таких, как он, это не клеится. Французы арабского происхождения вообще часто презирают арабские страны.

– Расовая дискриминация при приеме на работу… – усмехнулась Валери.

Жан-Ив разволновался; после возвращения из отпуска он все время нервничал и потерял всякое чувство юмора.

– Глупости! Все так делают! – воскликнул он запальчиво. За соседним столиком обернулись. – Происхождение человека – составная часть личности, этого нельзя не учитывать. Для переговоров на местах я бы, например, не задумываясь взял иммигранта из Туниса или Марокко, пусть даже живущего во Франции гораздо меньше, чем Нуреддин. Такие люди принадлежат двум мирам одновременно, и в этом их сила. Собеседнику с ними всегда очень трудно. На родине их уважают, думают: раз они преуспели во Франции, значит, их не обдурить. Как посредники они незаменимы. Но к нам я бы пригласил Бригит.

– Датчанку?

– Да. Рисовальщица она тоже способная. Настроена антирасистски – говорят, живет с ямайцем. Наивноглуповата, заведомо в восторге от всего мало-мальски экзотического. Детей пока заводить не собирается. Короче, по-моему, то, что надо.

Возможно, еще одну причину он не назвал – Валери поняла это несколько дней спустя, заметив, как Бригит кладет руку Жан-Иву на плечо.

– Ты права, – согласился он, когда они вместе стояли у кофейного автомата, – в моем личном деле теперь может появиться запись: сексуальные домогательства… Но это было два или три раза. Не волнуйся, далеко мы не зайдем, у нее же есть парень.

Валери окинула его взглядом: ему бы волосы подстричь, он совсем перестал за собой следить.

– Я тебя ни в чем не упрекаю, – сказала она.

Интеллектуально он нисколько не сдал, в обстановке и в людях по-прежнему разбирался безошибочно, интуиция в финансовых делах его не подводила; однако выглядел он глубоко несчастным и потерянным.

Подошло время обрабатывать и анализировать анкеты, заполненные курортниками; отдыхающие отвечали на вопросы охотно: всё благодаря жеребьевке, по которой пятьдесят человек могли выиграть дополнительную неделю отдыха. Причины, по которым старая программа “Эльдорадора” все меньше пользовалась спросом, на первый взгляд трудно поддавались определению. Отдыхающих вроде бы все устраивало: и условия проживания, и место, и питание, и развлечения, и занятия спортом, однако ехать второй раз они почему-то не хотели.