Платье цвета полуночи

Кипсек-холл стоял в дальнем конце Мела, и это действительно был самый дальний конец, потому что здесь мел заканчивался, сменяясь глиной и гравием. Тут был парк, и высокие деревья – целые леса деревьев, – и фонтаны перед домом, при виде которого понимаешь, что слово «холл» здесь звучит не просто натянуто, но натянуто до предела прочности, потому что выглядел он скорее как полдюжины слепленных вместе особняков. Были здесь флигели и надворные постройки, и огромное декоративное озеро, и флюгер в форме цапли – Тиффани в него чуть не врезалась.

– А сколько народу здесь живёт? – с трудом выговорила она, выравнивая метлу и приземляясь на газон, как оказалось, заросший сухой травой футов пяти в высоту. Кролики бросились врассыпную, напуганные вторжением с воздуха.

– Сейчас только мы с мамой, – отвечала Летиция, спрыгивая на землю. Под ногами у неё захрустели сухие стебли. – Ну, и слуги, конечно. Слуг у нас много. Но не тревожься, в этот час они все уже спят.

– И сколько же нужно слуг для двоих человек? – полюбопытствовала Тиффани.

– Около двухсот пятидесяти.

– Я тебе не верю.

Летиция повернула, ведя к дальней двери.

– Ну, считая семьи, тут у нас человек сорок на ферме, ещё двадцать в маслодельне и сыроварне, ещё двадцать четыре заняты в рощах и семьдесят пять – в садах, это включая банановую теплицу, ананасную оранжерею, оранжерею с лилиями, парник с дынями и пруд с форелью. Остальные работают в доме и в пансионных покоях.

– Что это такое?

Летиция, уже взявшись за позеленевшую медную ручку двери, остановилась.

– Ты думаешь, моя мама – властная грубиянка, да?

Тиффани не видела иного выхода, кроме как сказать правду, даже с риском вызвать ливень полночных слёз.

– Да.

– И ты права, – признала Летиция, поворачивая ручку. – Но она предана тем, кто преданно служит нам. Так было всегда. У нас никого не увольняют за то, что состарился, или заболел, или выжил из памяти. И если эти люди сами себя обслуживать уже не могут, они живут не у себя в доме, а в одном из флигелей. То есть получается, что большинство слуг ухаживают за престарелыми слугами! Может, мы и старомодны, и немного снобы, и отстали от жизни, но никому из тех, кто работал на семью Кипсек, не придётся просить милостыню на старости лет.

Капризная ручка наконец-то повернулась, и дверь открылась в длинный коридор, где пахло… где пахло… пахло стариной. Иного слова и не подыщешь, хотя если хорошенько подумать, то можно распознать запахи сухой плесени, сырого дерева, пыли, мышей, мёртвого времени и старых книг, у которых свой, интригующий аромат. Да, точно, решила про себя Тиффани. Дни и часы мирно умирают здесь, а никто и не замечает.

Летиция пошарила на полочке за дверью и зажгла фонарь.

– Сюда нынче никто не заходит, кроме меня, потому что тут водятся привидения.

– Да-да, – отозвалась Тиффани, стараясь, чтобы голос её звучал сухо и прозаично. – Дама без головы, зато с тыквой под мышкой. Она как раз к нам идёт.

Чего она ожидала? Паники и слёз? К вящему изумлению Тиффани, Летиция невозмутимо пояснила:

– Да это просто Мэвис. Надо будет не забыть заменить ей тыкву, как только новые созреют. Спустя какое-то время они начинают, ну, загнивать. – И громко крикнула: – Это всего лишь я, Мэвис, бояться нечего!

Со звуком, похожим на вздох, дама без головы развернулась и зашагала по коридору обратно.

– Про тыкву это я здорово придумала, – весело щебетала Летиция. – До того с Мэвис вообще невозможно было иметь дело. Она, видишь ли, повсюду искала свою голову. А тыква для неё хоть какое-то утешение, и, если честно, я не думаю, что она вообще видит разницу, бедняжка. Кстати, её вовсе не казнили. Мне кажется, она хочет, чтобы все об этом знали. Это был просто несчастный случай с участием лестницы, кошки и остро наточенной косы.

«И это девушка, которая, чуть что, плачет в три ручья, – думала Тиффани. – Но здесь она – у себя дома». А вслух сказала:

– А ещё призраки будут? Лучше предупреди сразу, чтоб я ненароком не обмочилась.

– Сейчас-то вряд ли, – заверила Летиция, шагая по коридору. – Завывающий скелет завывать перестал, когда я подарила ему старого игрушечного мишку: сама не знаю почему, но это сработало. Ах, ну да, призрак первого герцога теперь обосновался в уборной рядом со столовой; мы всё равно ею почти не пользуемся. Он завёл привычку дёргать за цепочку в самые неподходящие моменты, но это всяко лучше, чем кровавые ливни, как раньше.

– Ты – ведьма. – Слова слетели с уст Тиффани словно сами по себе, не усидев в голове.

Девушка потрясённо воззрилась на неё.

– Да скажешь тоже! – запротестовала она. – Мы обе знаем, как оно бывает, разве нет? Длинные золотые локоны, молочно-белая кожа, благородное – ну, в разумных пределах – происхождение и богатство, по крайней мере формально. Официально я – леди.