Платье цвета полуночи

– Ах-ха, – воскликнул Явор Заядло. – Если тут бесята рыщщут, так мы, ребя, им быстро люлей накидаем! Твой ход, мистер! – Фигли напрыгнули на врага и повалились беспорядочной кучей на дорогу позади него, пролетев насквозь. Кое-как поднявшись на ноги, они непроизвольно принялись тузить друг друга, ведь если уж случилась такая славная драка, главное – не сбавлять темпа.

Незнакомец в чёрном скользнул по ним взглядом и более не обращал на Фиглей никакого внимания.

А Тиффани неотрывно глядела на его сапоги. Они блестели в солнечном свете, и это было неправильно. Она сама и нескольких минут не простояла в дорожной пыли, как её башмаки уже посерели. И что-то было явно не так с землёй под ногами у незнакомца. Очень, очень не так – в такой жаркий, безоблачный день. Девушка оглянулась на лошадей. Слово удерживало их на месте, но они дрожали от страха, точно кролики под взглядом лисы. Тиффани зажмурилась, посмотрела на чёрного человека Первым Взглядом и увидела. И сказала:

– Ты не отбрасываешь тени. Я знала, тут что-то не так.

А потом она заглянула незнакомцу прямо в глаза, почти закрытые широкополой шляпой, и… у него… не было… глаз. Осознание накатило на неё, точно лёд растаял… Вообще никаких глаз, ни самых обычных, ни слепых, ни глазниц… просто две дыры в голове; Тиффани различала сквозь них тлеющую стерню. Того, что произошло в следующий миг, она никак не ожидала.

Незнакомец в чёрном снова ожёг её ненавидящим взглядом и прошипел:

– Ты – ведьма. Та самая. Куда бы ты ни пошла, я тебя отыщу.

И он исчез. В пыли осталась только куча-мала из дерущихся Фиглей.

Тиффани почувствовала, как на её башмак приземлилось что-то тяжёлое. Она опустила глаза: заяц, что, по-видимому, удирал от волны огня, встретил её взгляд. Секунду они неотрывно смотрели друг на друга, затем заяц скакнул в воздух, точно лосось в прыжке, и унёсся прочь через дорогу. Мир полон знаков и предвестий, а ведьма должна уметь выбрать те, что действительно важны. Но с чего же ей начать?

Господин Ковёрщик ждал, тяжело привалившись к карете: он-то ровным счётом ничего не понял, как и сама Тиффани, но уж она непременно выяснит, в чём дело.

– Вы можете встать, господин Ковёрщик, – промолвила она.

Возница поднялся на ноги – очень-очень осторожно, заранее скривившись в ожидании того момента, когда в спину молнией ударит боль. Неуверенно потоптался, чуть подпрыгнул в пыли, как будто давил муравья. Вроде получилось; он рискнул подпрыгнуть ещё раз, широко раскинул руки, заорал: «Урааа!» – и закружился как балерина. Шляпа отлетела в сторону, подбитые гвоздями сапоги впечатывались в пыль; бесконечно счастливый господин Ковёрщик вертелся волчком, подскакивал и приплясывал, почти прошёлся «колесом», а когда понял, что «колесо» провернулось только наполовину, откатился обратно, вскочил на ноги, подхватил изумлённую Тиффани и закружил её по дороге, громко крича: «Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три!» – пока та, хохоча, не вырвалась на свободу.

– Нынче вечером мы с жёнушкой пойдём куда-нибудь поразвлечься, барышня, и ох уж повальсируем так повальсируем!

– А мне казалось, от вальсов сплошные развраты? – удивилась Тиффани.

– Это уж как повезёт! – подмигнул ей возница.

– Вы, главное, не переусердствуйте, господин Ковёрщик, – предостерегла Тиффани.

– По правде сказать, госпожа, я как раз намерен переусердствовать, если не возражаете. После всех этих скрипов, и стонов, и бессонниц, думается мне, я с удовольствием чуточку переусердствую, а по возможности и не чуточку! Ох ты, умница, даже о лошадках подумала, – добавил он. – Верно, сердце у тебя доброе.

– Вижу, настроение у вас улучшилось. Я так рада, господин Ковёрщик!

Возница крутнулся волчком посреди дороги.

– Да я на двадцать лет помолодел! – Он просиял улыбкой, а затем по лицу его скользнула лёгкая тень. – Эгм… сколько я тебе должен?

– Сколько я вам должна за повреждение окраски? – вопросом на вопрос ответила Тиффани.

Взгляды их встретились, и господин Ковёрщик признал:

– Что ж, я с тебя ничего не могу требовать, госпожа, учитывая, что зеркальный шар-то грохнул я сам.

Что-то тихонько звякнуло. Тиффани обернулась. Зеркальный шар, по-видимому целый и невредимый, плавно вращался в воздухе – на некотором расстоянии от земли, если приглядеться.

Тиффани опустилась на колени в пыль, где не осталось ни осколка, и произнесла, словно бы ни к кому не обращаясь:

– Вы что, снова его собрали?

– Ах-ха, – радостно подтвердил Явор Заядло из-за шара.

– Но он же разлетелся вдребезги!

– Ах-ха, дыкс дребезги – это ж раз плюнуть! Зырь, чем крохотулечнее мал-мала кусочки, тем лучшее они пригоняются друг к дружке. Ты их только мал-мала подтыкнёшь, и мал-мала мали-кули враз воспомнят, где им место, и вдругорядь слипнутся, нае проблемо. И неча тут дивоваться, мы не только ломать да рушить могём.

Господин Ковёрщик вытаращился на неё.

– Это ты сделала, госпожа?

– Ну, вроде того, – кивнула Тиффани.