Платье для смерти (ЛП)

Папа оказался в тени дуба со стволом шириной с дом и, тяжело дыша, остановился за ним. Было темно, и трава под их ногами превратилась в мягкий суглинок, в котором утопали ее каблуки. Хотя улица находилась в ярдах от них, а шоссе проходило над ними, в нескольких шагах к западу, она слышала сверчков и птиц на этом небольшом участке природы.

— Просто вернитесь, — сказал папа. — Отсюда я доберусь. Мне жаль, что больше вас не увижу.

— Где платье? — спросила Лора. — Я знаю, что оно у тебя есть. Ты отправил его в Метрополитен, ты украл его и заменил тем бруниканским дерьмом, которое у них сейчас. Все время это был ты. Ты украл это платье, а затем присвоил себе деньги по страховке? Ты убил принцессу?

— Нет!

— Тогда кто убил ее? — потребовала ответа Лора.

Руби, внимательно следившая за происходящим, подняла руку, призывая к тишине:

— Они идут.

Лора и папа огляделись вокруг дерева. Сальвадоре и Сосо действительно шли через улицу и шли быстро.

— Мне очень жаль, Лала, — сказал папа. — Я понятия не имел, что ты в этом замешана. Когда мы передавали это платье, тебя не было на фотографии.

— Мы?

— Они нас найдут, если не уберемся от сюда. — вмешалась Руби. — Он прав. Мы должны оставаться среди деревьев.

Лора посмотрела в темноту. Старые дубы густо заросли на клочьях травы, изрезанных асфальтовыми полосами. Ничто из этого не предлагало особого прикрытия, и в какой — то момент им пришлось бы пересечь бульвар Генри Гудзона. Это означало либо подняться на холм и пересечь шоссе, что сравнимо с самоубийством, либо пройти под полным людей и хорошо освещенным переходом, где их легко можно увидеть и потенциально пристрелить, как рождественскую хрюшку.

Конечно, Лора могла бы пойти на юг, на Риверсайд, и покончить со всем этим, но она не собиралась оставлять его так, как оставил ее он, даже если ее верность будет с оттенками злобы.

Лора поняла, что Руби и папа ждут, пока она решит, что делать дальше.

— Пошли, — сказала она. — Я не попадаю в пробки дважды за сутки. Она бросилась к следующему дереву, пока Сальвадор и Сосо были слишком далеко, чтобы их заметить. Перебежка заняла меньше минуты, после которой, Лора положив руки на талию, спросила отца: «Где платье?»

— Мне очень жаль, Лора. Тебе придется о нем забыть.

— Черта с два, я это сделаю.

— Ты всегда идешь на первом месте. Всегда. — Он гордо улыбнулся, и стало понятно, откуда он так много о ней знает — из газет.

Маленькие заметки по бокам газет, в дни скучных развлекательных новостей, когда какой — нибудь актер не разбивал свой Бентли или шикарная светская львица не выходила в очередной раз, принадлежали таким людям, как она и Джереми. Эти заметки были сделаны настолько похотливыми и уродливыми, насколько это возможно с одной целью: привлекать внимание к историям, которые читателям совершенно не интересны. И она была охотницей, скребницей, пользователем и гарпией, жадной до денег. Конечно, он думал, что это с одной стороны, и что она переживет все, что он бросит в нее, с другой.

— Разве этот парень охотится на мелких животных в качестве хобби? — спросила Руби. — Потому что мне кажется, он нас заметил.

Действительно, двое мужчин ускорили темп. Лора, Руби и папа были в десяти шагах от подземного перехода, где они оказались бы как на ладони. Он был около полквартала в длину, хорошо освещен и мокрый от земли до потолка. Им нужно было оторваться от преследователей, и нет лучшего момента, чтобы броситься к переходу, чем прямо сейчас, не было.

Лора повернулась к папе.

— Почему ты ушел?

— Вы не знаете? — По дальнему правому переулку проехала машина и залила их водой, окатив отца с головы до пят, еще больше заляпав лицо и волосы Джобет.

— Откуда нам знать? — вмешалась Руби. — Лора, нам действительно нужно бежать.

— Почему, папа?

Руби схватила его за руку, чтобы вытащить из — за дерева к подземному переходу, но Лора схватила с другой стороны, оставив их все еще скрытыми за деревом на южной стороне, когда Сосо и Сальвадоре приближались по северной стороне улицы.

— Почему?

— Ради Бога, Лора! — прошипела Руби.

Но Лора не двинулась с места.

— Этот парень может поймать нас, и он поймает, и тогда я не знаю, что будет дальше. Я не собираюсь оставлять это без ответа. Ты говоришь, что любил нас, но ты нас бросил. Ни письма. Ни карты. Ничего.

— Ты хотела получать открытки из тюрьмы на острове? Серьезно, Лала.

— Да. Мне нужна была открытка, и я бы приехала за тобой, когда бы стала достаточно взрослой.

— Я не хотел этого.

С его лица стекала косметика, а волосы были растрепаны от уличной воды, папа выглядел больше мужчиной в этот отчаянно честный момент, чем в джинсах и с бородой.

— Мне очень жаль, Лала, — сказал он. — Есть вещи, которые я начал, и я должен их закончить. Сегодня ночью.

— Вы не на свидании! — воскликнула Руби, перекрикивая грохот проезжающего автобуса. — Может, мы пойдем?