— Достаточно! — прикрикнула мать. — Этот маленький водевиль тянется с десятого класса. Устраиваете спектакль, когда хотите чего — то избежать, но сегодня у меня нет настроения смотреть на это. Я уже перестала ждать писем, и вот они пришли, так что заткнитесь, пока я их не сожгла прямо здесь.
Мама откашлялась и снова начала читать:
— Что, черт побери, это было? — спросила Руби.
— Кого — то сбил грузовик с сиропом, — сказала Лора.
Папа внезапно показался менее страшным, менее интересным. Стариком, протягивающим пустые руки.
Руби, опрокинула в себя остатки вина и сказала:
— Я следующая.
Когда ее сестра открыла конверт, Лора сравнила толщину содержимого. Конверт в руках Лоры был толще, как письмо о зачислении против двух отказов. Она почувствовала ком в горле, как будто там у нее застряла пластиковая соломка, скрученная, концы которой торчали под острым углом, и не давали сглотнуть. Она попыталась прочистить горло, но обнаружила, что забыла как.
Руби начала читать свое письмо вслух. Как заметила Лора всего лишь половина страницы, написанная от руки.
Остальное Лора не слышала. Это было слишком. Письмо к ней таким не будет. Оно должно быть длинней. И ей придется читать его при всех. Невидимая рука, сжимавшая ее горло, теперь схватила за сердце. Ребра стали сдавили постоянно расширяющиеся легкие. Боль пронзила ее грудь, сжала горло. Комната вокруг нее перестала существовать. Темнота в глазах заслонила все, кроме рта Руби, продолжавшей читать.
Внезапно все совсем потемнело. Воздух ударил ее по щекам холодом. Лора оказалась на заднем дворике. Она даже не знала, как туда попала.
— Дыши. — раздался голос Джимми.
Она вдохнула воздух через рот, сжимая железные перила, перекинулась через них и была уверена, что её сейчас вырвет, если желудок еще способен был ей подчинятся.
Мама гладила ее по спине.
— Что случилось?
— Паническая атака, — сказал Джимми. — Она была близка с ним?
— Он ушел, прежде чем я начала ходить, — огрызнулась Лора, оборачиваясь, приступ отступал, боль в груди стихла до чувства стеснения.
— Нет, — возразила Руби. — Кто тебе это сказал? Он ушел, когда нам было шесть и семь.
— Нет, я бы его помнила.
— Милая. — Мама положила руки на плечи Лоры. — Это правда. Вы были очень близки с ним. Ты так сильно переживала, когда он ушел … ты просто решила забыть обо всем.
— Нет. Серьезно. Мама, прекрати это.
— Да, — сказала Руби. — У тебя начались проблемы с недержанием, когда ты поняла, что он не вернется. И, каждый день после обеда я должна ходить за тобой и тащить тебя в ванну. И врезать любому, кто бы называл тебя грязнулей или обоссумом. Нас почти выгнали из Далтона.
Джимми усмехнулся.
— Да ты ходила под себя? О Боже! Ты умеешь преподносить сюрпризы.
Лора рванула внутрь, захлопнув за собой сетчатую дверь. Она схватила свой конверт. Она помнила приступ недержания мочи, но это не могло быть из — за папы. К тому времени он уже давно ушел. Память не могла ее подвести. Она разорвала конверт.
Руки дрожали, когда она разворачивала две страницы текста. Она надеялась, что там будет про погоду, цвета красок и формы облаков осенью. Может быть, он начал с самой младшей и просто устал после скучной двухстраничной оды.
— Милая, — сказала мама. — Тебе не нужно читать это, если не хочешь.
— Я не хочу читать это вслух.
— Все в порядке. — Мама подтолкнула Лору обратно к стулу за кухонным столом. — Просто присядь.