Плата за жизнь

— Вот именно. — Гуров указал на пустую скамейку. — Присядем.

Они сели и довольно долго молчали. Гуров смотрел на тенистую, в солнечных пятнах аллею, на автобус с туристами, толпившимися на смотровой площадке. Город виден не был, но ощущался, гигантский, простиравшийся внизу, любимый и недобрый. Не хотелось ничего делать, думать, начинало клонить в сон.

— Тебе следует отдохнуть, Лев Иванович. Знаю, что ты железный, но и железо стареет, изнашивается. — Еланчук деликатно коснулся руки Гурова.

— Ты работал за кордоном, а я нет, но у меня такое ощущение, будто нахожусь в тылу врага. Они что-то задумали, и мой шеф, Петр Николаевич Орлов, прав: они каким-то образом хотят использовать в своих светлых замыслах ментов и полковника Гурова, в частности.

— Ты великолепный сыщик, не хочу тебя обидеть, но Лев Иванович Гуров — слишком мелкая монета для политической игры.

— Оно, конечно, так, но я верю своей интуиции. Я люблю работать один, а в данном случае такой вариант не проходит. Предлагаю… — Гуров закурил, с минуту массировал затылок. — Надо создать группу единомышленников. Генерал и два полковника, включая меня, в милиции у нас есть, двух-трех верных оперов с Петровки я привлеку. Сегодня был в прокуратуре, думаю, что Петр с одним крупным чиновником договорится. У тебя, Юрий Петрович, среди офицеров, работающих по коррупции, человека не найдется?

— Подумаю, — неуверенно ответил Еланчук. — А какова цель?

— Полагаю, готовится грязная история на предстоящих президентских выборах, — ответил Гуров. — Мне лично Ельцин сегодня несимпатичен, но он законно избранный президент, и у оппозиции альтернативы ему не видно.

— Но масса демократических блоков станет выдвигать молодых порядочных кандидатов.

— Ну и дай бог им удачи! Наша задача — следить, чтобы все проходило по-честному, не устроили кровавую смуту и на грязной волне не вытолкнули на трон фашиста.

— Тебе говорили, что ты наивен?

— Множество раз.

— Больной перед смертью потел? — Еланчук тихо рассмеялся. — Извини, старый анекдот.

— Слушай, умница. — Гуров заговорил шепотом, но с такой злостью, что Еланчук отшатнулся. — Все надо мной подшучивают, критикуют, мне надоело слушать. Не хочешь участвовать — катись! Пусть я даже не Дон Кихот, а лишь Санчо Панса, но сидеть сложа руки и ждать, когда за мной придут с веревкой, не желаю. Нам нужен человек, разбирающийся в нынешней политической ситуации, партиях, группах, течениях, главное — в интригах.

— Нереально, любой политолог будет субъективен. Тебе придется самому разбираться в этом дерьме. Смотри «ящик», читай газеты, делай выводы.

— Попробую. — Гуров вздохнул. — Нам необходима постоянная связь, не рация с ограниченным радиусом действия, телефонная. Как это называется?

— Пейджер. Нужно по триста пятьдесят долларов на человека и пятьдесят долларов в месяц.

— Доллары я найду, а ты обеспечь эти аппаратики, подключение к диспетчеру.

— Нет проблем. — Еланчук взглянул на часы.

— Поехали. — Гуров встал.

— Ехать так ехать, сказал попугай, когда кошка тащила его из клетки, — Еланчук направился к своей машине.

— Старые анекдоты — признак отсутствия собственных мыслей, — сказал вслед Еланчуку Гуров.

— Ты от доброты не заболеешь, — пробормотал Еланчук тихо, чтобы товарищ его не услышал.

Гуров вернулся в свой кабинет и выяснил, что экспертиза установила: пуля, изъятая из стены в феврале, и пуля, убившая депутата в июне, были выпущены из одного и того же «вальтера».

Сообщив новость, Крячко взглянул вопросительно. Гуров кивнул и сказал:

— У нас есть шанс выйти на убийцу, если он учился в школе КГБ вместе с Исилиным.

— У меня список только одной группы.

— Надо будет, достанем списочный состав курса. Артем Ермаков возился с компьютером, не обращая внимания на разговор начальников.

— Опера звонили? Никто ничего не зацепил?

— Звонили. Пусто. Я, извини, Лев Иванович, распустил ребят по местам, надо меру знать.

— Молодец.

— Звонили с телевидения неоднократно, желают взять у вас интервью. Я объяснил, что вы человек занятой и вообще не по этому делу, а я, как ваш секретарь, гарантирую, что Лев Иванович Гуров по «ящику» выступать не будет. Видно, звонили по нарастающей — от замуборщицы до заведующей редакцией, просили вас позвонить, но я телефон не записал.

— Снова молодец. Присядем, покурим, пораскинем мозгами, или, как выражаются молодые, подобьем бабки.

— Надо их, Лева, иметь, а потом подбивать. Гуров перегнулся через стол, постучал пальцем по столу Крячко, сказал ласково:

— Станислав, не тяни, выкладывай, что тебе удалось раскопать.

— Подробно?

— Лишь самую суть.

— Не знаю, зачем покойный Исилин сидел в приемной Карасика, если они несколько раз обедали в отдельном кабинете ресторана.

— Станислав, ты гений!

— Учусь, дурные болезни заразительны.

— Как тебе удалось?

— Дедовским способом. Установил, где обедает Карасик, дальше и рассказывать нечего.

— Значит, связь Карасика с Исилиным установлена прочно. Полагаю, что эти два звена в центре цепи, один конец которой ведет к Белоусу, другой — к убийце.

— Возможно, но отнюдь не наверняка.

Зазвонил телефон, Крячко усмехнулся, снял трубку.