Плата за жизнь

— Ты намедни в кабинете Петра обмолвился, что догадываешься, кто был сутулый незнакомец…

— Догадываться и знать точно — вещи разные. Потом я предполагал, что человека используют втемную, он злодей и одновременно жертва. Оказалось, что он фигура центральная — убийца. Так что нам предстоит перестраиваться. Первым делом необходимо убедить шефа принять участие в предстоящих событиях, чтобы он обязательно надел форму, нам необходим генерал. Что ни говори, а золотые погоны на людей действуют магнетически. Ну, надо помочь телезвезде Александру Турину, пусть перестанет «болеть», покажется на людях, иначе его неожиданное появление в финале может быть расценено неверно.

— Очень интересно, как, находясь в первых рядах толпы, убийце удастся достать пистолет и прицелиться? — задумчиво произнес Крячко. — «Вальтер» с глушителем — не авторучка, не трость, в конце концов.

— Мне тоже интересно, — признался Гуров. — В таких вопросах гэбэшники нас опередили…

— Знаешь анекдот? Спрашивает русский у японца, мол, как считаете, на сколько в техническом развитии вы нас опередили? А японец отвечает — навсегда. Спецслужбы защищают государство, а менты человека.

— Ты пессимист, Станислав.

— Я реалист, а ты не от мира сего. Ну, гений, решай, что мы теперь делать будем?

— Почему-то вы с Петром решили, что Гуров всегда все знает. Ты мне анекдот, я тебе пословицу. Можно сколько хочешь повторять слово — «халва», от этого во рту слаще не станет. Ты можешь меня дразнить и обзывать гением с утра до вечера, но я от этого умнее не стану.

— Станешь! Ты злишься, а злой ты становишься жутко умным… Ты газет не читаешь, а иногда не мешает. — Крячко перебросил через стол газету. — Я позвоню пока, напомню нашему приятелю, что мы живы и здоровы.

Крячко разговаривал по телефону, Гуров, думая о полученном сообщении, небрежно листал газету и увидел карикатуру, на которой были изображены четыре лошади, соревнующиеся в бешеной гонке. Над каждой лошадью развевался флаг с надписями. Две первые именовались «Президент» и «Премьер», чуть поотставшая несла флаг со свастикой, в шаге за ней мчался явно молодой жеребец, над ним развевался флаг с надписью: «Люди, будьте бдительны» и подпись — Вадим Суриков. Под копытами первых трех лошадей корчились умирающие люди, а Суриков скакал по чистому полю.

— Да-да, понял. — Крячко положил трубку, кивнул на газету, спросил: — Ну как тебе?

— Меня политические интриги не интересуют. Я офицер криминальной полиции. Сыщик. Ты бы еще послал меня в Чечню…

— Кстати, в субботу перед зданием мэрии состоится митинг в защиту чеченского народа и русских солдат. Организуют митинг коммунисты, фашисты и примкнувшие к ним. Наши демократы совсем руки опустили, инициативу отдали.

— Митинг у мэрии — место подходящее. Станислав, скажи… — Гуров замолчал, рассматривал свою ладонь. — Ведь стоит руки испачкать, хотя бы цветочный горшок перекопать, как пальцы станут выглядеть неухоженными.

— Суббота, пятнадцать часов, начнут собираться за час, а то и раньше. Сегодня у нас вторник. Отправляйся к Петру, докладывай.

Полковник Ильин, сидя в своем служебном кабинете за столом, на котором одиноко лежала лишь тонкая папка, поглядывал на сидевших вдоль стен оперативников недовольно.

— Господа-товарищи офицеры, дела у нас, прямо скажем, дерьмовые. Приказы руководства обсуждать не положено, но я не только начальник, но и человек, потому говорю с вами по-людски. Мы контрразведчики, а используют нас словно вертухов из охранки. Я крайне недоволен, отлично понимаю, что и вы недовольны. Нас обязали бороться с коррупцией и организованной преступностью? Обязали. Значит, должны мы данный приказ выполнять. По поводу субботнего мероприятия наш генерал тоже не прыгает от радости, однако пойдет и сам лично.

— На трибуну…

— Под охрану ОМОНа!

— А нам в толпе бока намнут или морду набьют.

— Офицеры, профсоюзное собрание окончено. — Голос Ильина изменился, оперативники приумолкли. — В верха поступил сигнал, что на митинге готовится теракт.

Полковник, который лично готовил убийство, демонстрируя отличные актерские данные, беспомощно развел руками, как бы говоря: мол, мы люди маленькие, нам приказывают, мы выполняем.

— Кто чего собирается совершить — покрыто тайной. Наше дело на митинге присутствовать и предотвратить. Ну а если, не дай бог, что случится, так преступника задержать. Площадь, конечно, будет забита ментами, так вы поосторожнее, без эксцессов.

— Господин полковник, разрешите вопрос? — поднялся парнишка, недавно неизвестно кем назначенный в отдел.

— Спрашивай, коли невтерпеж.

— Почему бы нам с ребятами из угро не собраться в субботу утром, не познакомиться да разделить площадь, хотя бы условно?

— Если мы начнем с ментами тесно сотрудничать, то в один прекрасный момент нас с ментами соединят в одно управление да проведут сокращение, переведут в подчинение МВД и уменьшат оклады. — Ильин нашел взгляд Павла Кулагина, скривил губы: — Твой пацан?

— Так точно, господин полковник!

— Так объясни ему, чтобы не задавал дурацких вопросов. Все свободны.