Плановый апокалипсис

В одном северном городе, название которого мы до лучших времен утаим, так как есть на то специальные указания — не разглашать, произошло СОБЫТИЕ, так в документах для внутреннего пользования именовалось то, что имело паранормальный характер, и, либо нуждалось в проверке подлинности, либо не нуждалось в ней, так как являлось тем, что является чем-то, что в этом не нуждается. А нуждается только в том, чтобы не стать достоянием широкой общественности. Именно такое СОБЫТИЕ произошло недавно в городе, куда направлялся Генрих Алексеевич Селеверстов. В его задачу входило — прояснить обстановку насчет распространения ненужных слухов, и, по необходимости, ликвидировать их всеми возможными способами. Например, с помощью распространения слухов, подрывающих доверие к недостоверным слухам. По воле не всегда объяснимого случая, Селеверстов ехал в городок, в котором родился и вырос. И, еще пока рос, понял, что отсюда надо бежать. Особенно тем, кого с детства интересуют такие вещи, как бесконечность и тому подобные другие. И когда он после школы поехал в Москву, он точно знал, куда именно хочет поступать. И поступил. И окончил с отличием. И сразу же получил предложение от одной настолько таинственной организации, что название ее до сих пор держится в секрете даже от сотрудников. Ему предложили возглавить в отделе «Полупроводники Божественной Воли» новую лабораторию «Устранения Послесобытийных Физических Проблем» на таких условиях, о которых молодой амбициозный специалист мог только мечтать. И даже то, что он автоматически попадал в разряд «навсегда невыездных», не остановило Селеверстова. Он на все согласился. И не пожалел об этом ни разу. С тех пор прошли годы, его лаборатория уже давно была выделена в отдельное подразделение, которое он возглавлял.

СОБЫТИЕ, произошедшее в городе, куда он направлялся, было запланированным и ожидаемым. Стандартная телепортация «работающего под прикрытием» к месту назначения. Нужно было послать кого-то от отдела, утрясти обстановку на месте. Обычно, на такие задания Селеверстов отправлял сотрудников младшего звена. Работа несложная, но требует внимания и хорошей концентрации на деталях. А это то, чего молодежи обычно не достает. Пусть приобретают навыки. Но, когда он узнал, что СОБЫТИЕ произошло в городе его детства, что-то внутри ёкнуло. Селеверстов, вдруг, подумал, что не был там ни разу после своего отъезда в Москву. И решил поехать сам. Тем более, что для этого имелись формальные основания — «работающий под прикрытием» телепортировался вместе с землянкой, что, хотя и не приветствовалось, но и не возбранялось в особых случаях. Однако, добавляло физической нестабильности, требующей дополнительного сглаживания.

Между прочим, в этом городе, родился не только он, но и небезызвестный в определенных кругах философ Маналов, с которым они учились в одном классе, и даже были влюблены в одну девочку, которая, в конце концов, выбрала этого неудачника, и до сих пор, насколько Селеверстову известно, проживает с ним в этом убогом городишке. А ведь в том, что Генрих Алексеевич до сих пор не женился, виновата была и та девочка в какой-то степени. Нет, с женщинами-то у него проблем не было. Помнится, когда Маналов увел ее у него, он, назло всем, закрутил с самой красивой в школе девчонкой Зоей Котик, которая пела в школьном ансамбле и пользовалась популярностью. Селеверстов вряд ли бы про это вспомнил, но «работающий под прикрытием» телепортировался именно с ней. Такие вот странные совпадения.

В последний раз он уезжал из своего города на поезде. Когда едешь поездом, все меняется относительно постепенно, а когда так меняется, меньше жалеешь о том, что уже проехал, как в Окнах Овертона. Вот и теперь Селеверстов нарочно поехал поездом, чтобы точно так же все плавно менялось в обратную сторону. Постепенные изменения создают иллюзию того, что ничего не меняется, а, подобного рода иллюзия является гарантом стабильности. Что, в свою очередь, обеспечивает стабильность текущих процессов. Любому ученому понятно, что физические, например, законы относительно стабильны, и действуют в рамках их относительной стабильности. А относительная стабильность — это то, что необходимо всей глобальной системе взаимодействий.

* * *

Он вышел из вагона, и огляделся.

Ничего, с тех пор, как он покинул этот перрон, особенно не поменялось. Тот же вокзальчик с тем же облупившимся зданием. Та же скрипучая дверь. Та же плитка на полу, протертая почти до дыр. Та же площадь перед вокзалом. Те же таксисты, обещающие довезти дешево.

Селеверстова встречали.

— Генрих Алексеевич! — одетый в неприметный костюм юноша распахнул перед ним дверцу лимузина. Юноша и сам был совершенно какой-то неприметный. Его невыразительное лицо походило на маску.

Селеверстов уселся на широкий кожаный диван. Молодой человек сел напротив.

— Тимофей, — представился он. — Мне поручено вам помогать во всем, что потребуется, — он сделал знак водителю за прозрачной перегородкой. Лимузин тронулся.

Заиграла музыка в стиле семидесятых, замигали лампочки светомузыки.