Планеты

– Филадельфия еще слишком юна и неопытна, – заговорил Император, – но, как вы верно заметили, будущее наступает незаметно и стремительно, поэтому я присматриваю ей достойного Избранника и, думаю, Арай Арбель самый достойный из всех: он знаком со всеми тонкостями правления и может стать отличным помощником для империты.

– Да, я знаю Арая Арбеля, – кивнул головой Шармалия. – Он истинный деллафиец, впрочем, как и Арай Фэль.

Дели слушала их вполуха, вертела в руках цветы, смотрела на довольных гостей, обвешанных эма, и не понимала, для чего ей нужен Арай Арбель.

– Империта Филадельфия, – вдруг повернулся к ней Главный Арон. – Я хотел бы пригласить вас на Т, ахьян, если, конечно, вы пожелаете посетить мой дом и, если Император не против. Но, будет еще лучше, если вы посетите Т, ахьян всей своей императорской семьей.

– Это было бы просто замечательно! – воскликнула Дели в восторге от его предложения, ведь она ни разу не была на Т, ахьяне, как это ни странно. – Благодарю за приглашение, уважаемый Арон, я постараюсь непременно воспользоваться им! А правда, что на Т, ахьяне вечные льды и что там вне корабля не прожить и секунды?

– Правда, – засмеялся вновь Шармалия. – Правда и то, что на Т, ахьяне живут огромные великаны с огненными глазами.

– Шутите? А вот я прилечу к вам и узнаю, что, правда, а что – нет.

– Договорились, империта, – продолжал хохотать тот.

В это время объявили о начале пира, и Император пригласил всех в Пиршественный зал. Рядом с Дели шел невесть откуда взявшийся Арай Арбель в великолепных одеждах, высокий, улыбающийся, ясноглазый.

Двери залы раскрылись, и гости ступили в грандиозное пространство, не менее великолепное, чем Золотой зал, – яркое, блистающее, поражающее взгляд, утопающее в цветах.

Бесконечные полосы столов, окруженных резными красивыми стульями, были заставлены всевозможными яствами (да, повара потрудились на славу), блюдами, кувшинами так, что многие по-настоящему перепугались: не проломятся ли столы под такой тяжестью? Но столы не ломались, а притягивали к себе аппетитным, влекущим видом, словно магнит, а умопомрачительный аромат, витавший в воздухе и щекочущий ноздри, сводил с ума. У каждого стула стояла бесстрастная прислуга в праздничных нарядах, с маленькими букетиками в петлицах, торжественная и довольная, умеющая угадывать желания гостей и без слов.

Гости расселись. Император и Императрица возглавили стол, за которым были Король Малуори и Королева Алри, Шармалия, Араи Арбель и Фэль, три советника Фиделя – Вилеон, Амиль и Лолиэл, трайд Марион, констат Тасури, энод-арон Джанулория, Юл-Кан и Дели.

По левую руку от нее сел Арбель, по правую – Главный Арон Шармалия.

За столами стоял неумолчный гул голосов, восхищающихся убранством Дворца, Деллафией и роскошными яствами, раздавался смех, звучала негромкая деллафийская музыка, проникающая в самую душу, поднимающая настроение в заоблачные высоты. Отзвучали поздравительные речи, гости благодарили хозяев, не скупясь на красивые слова, и пир начался.

Напротив Дели сидел Марион, а с двух сторон от него – Юл-Кан и Джанулория. Тасури был около Короля Малуори. Девушка взглянула на трайда. Офицер был в своей неизменной черной с серебром форме, с сияющим болис, артом³⁶ на груди. На шее его красовался красный эма из ароалов, в котором он явно чувствовал себя очень глупо. И весь его вид выражал крайнюю неловкость и дискомфорт от всего происходящего, хотя офицер всеми силами старался казаться беспечным и непринужденным, как и все остальные гости. Перехватив взгляд Дели, он слабо улыбнулся, но сейчас же отвел глаза, повернувшись к огромному ихлаку.

Юл-Кан же представлял неутихающий интерес всех присутствующих. Еще по прибытии с родного Камарлена в космопорт Орфиса, едва ступив на землю Деллафии, бедняга подвергся бешеному натиску репортеров и журналистов не только из Орфиса, но и из Эссиадана и Фальрона, которые испугали бесстрашного вождя шквалом вопросов, яркими слепящими вспышками. Отделаться от них удалось с большим трудом при помощи патрулей ДОБ. Но уже на следующий день физиономии Мариона, Тасури, Джанулории, Юл-Кана, и даже Дели и Эрго мелькали на центральных каналах всех видеомодулей. И, если офицеры и девушка с пиратом не вызвали особого интереса, то мощная фигура ихлака с необычной внешностью и с внушительным мечом на поясе стала объектом всеобщего внимания, несмотря даже на то, что офицеры всячески оберегали камарленца от назойливых, излишне любопытных глаз.

Но Юл-Кана и пугала и притягивала эта совершенно другая непонятная жизнь, и он, словно ребенок, жадно впитывал в себя все, что его окружало, как губка. Императору пришелся по нраву этот открытый добродушный гигант, и он даже пригласил его на праздник Цветов. Ихлак так рвался на торжество, что офицеры, в конце концов, согласились пойти вместе с ним. Марион же отказался идти наотрез, но Юл-Кан заявил, что никуда не пойдет без него, и трайду пришлось сдаться, чтобы не огорчать старого друга.