Планета, с которой не возвращаются

— Никто не знает. Может быть, какая-нибудь из фанатичных групп со своими собственными разрушительными мотивами. Теперь их так много развелось, вы знаете. Или, может быть… нет, это слишком фантастично. Я готов скорее поверить, что второй экспедиции института Лагранжа просто не везет, и надеюсь, что эта полоса невезения прошла.

— А первая экспедиция? — тихо спросил Лоренцен.

— Не знаю. Да и кто знает? Это как раз один из тех вопросов, на которые мы должны найти ответ.

Некоторое время они сидели молча. Невысказанный обмен мыслями проходил между ними:

«Похоже, что кто-то или что-то не хочет, чтобы люди попали на Трою. Но кто, почему и как?»

«Возможно, мы найдем ответ. Но хотелось бы вернуться с ним назад. А первая экспедиция — хорошо оборудованная, с не менее сильным экипажем, чем наш — не вернулась.»

3

«…Межзвездные расстояния перестали быть непреодолимыми препятствиями после изобретения двигателя для перемещения в искривленном пространстве. Теперь путешествие на расстояние в 100 000 световых лет и на один световой год занимают почти одинаковое время. Естественно, сразу после того, как были посещены ближайшие звезды, исследователи с Солнечной системы устремились к самым интересным объектам Галактики, несмотря на то, что многие из них были очень далеко, и на какое-то время игнорировали миллионы более близких, но обычных звезд. За двадцать два года, прошедших после первой экспедиции к Альфе Центавра, люди достигли сотен звезд. И если надежда открыть планету земного типа, пригодную для колонизации, постепенно ослабевала, ученые были вознаграждены обильными новыми сведениями.

Первая экспедиция к созвездию Геркулеса была чисто астрономической, ее участники интересовались только астрофизикой созвездия — тесной группы из миллионов звезд и окружающим их пространством, сравнительно чистом от пыли и газа. Но, облетая двойную звезду Лагранжа, наблюдатели обнаружили планету и исследовали ее. Точнее там было две планеты, причем большая из них — земного типа. Из-за троянского расположения планету назвали Троей, а меньший компонент системы — Илионом. Из-за отсутствия средств для посадки, экспедиция ограничилась наблюдениями из космоса…»

Лоренцен вздохнул и положил листки с текстом. Он уже знал все это. Спектрографические данные об атмосфере говорили, что на планете должна быть растительность, содержащая хлорофилл. Расчеты массы и поверхностного притяжения, измерения температуры показывали и подтверждали то, что показывала карта: мир все еще захвачен ледниками, а экваториальные районы с холодным бодрящим климатом, знают и снежные бури, и цветущее лето. Мир, где люди смогут ходить без скафандров, построить себе дома, фермы и города, смогут пустить корни. Семь биллионов человек, битком набивших Солнечную систему, требовали нового места для жизни. И в последнее время Лоренцен видел, как угасала эта мечта.

Конечно же, это предвидели, но никто по-настоящему в это не верил, пока не стали возвращаться корабли, с изуродованными бортами, покрытыми межзвездной пылью, неся одну весть. В нашей Галактике плавали мириады планет, но не было ни одной, где смог бы жить человек.