Планета битв

Кто-то из греков, привстав, горячо зашептал Петросу в волосатое ухо. Улыбка сползла с лица воскресшего жениха Медеи, огромная голова начала вжиматься в плечи. Дети перестали шуметь, не столько поняв, сколько почувствовав, что случилось что-то нехорошее. В гостиной зазвенел воздух. Трещали фитили в лампах. Женщины принялись поправлять прически и ерзать. Мужчины опускали глаза. Звякнул отложенный нож. Плеснуло вино в отставленном бокале.

– Ну, нам, пожалуй, пора! – решительно нарушил тишину резкий женский голос. Маленькая, вертлявая тетка Агата, похожая на черную деревянную щепку, вскочила, потянув за руку мужа – еще одного Медеиного дядю Филиппа, огромного, словного грузовик, – и двинулась к дверям.

Наверное, все и обошлось бы. Родня потихоньку покинула бы дом, Клим сказал бы пару ласковых Петросу, и инцидент можно было бы считать исчерпанным. Но сослагательное наклонение – удел заднего ума. Передний всегда живет настоящим. А настоящее оказалось куда суровее. Началось все с дяди Филиппа, который, уходя, то ли с перепою, то ли по недомыслию, вдруг бухнул:

– Спасибо, Петрос, уважил. Хороший дом, хороший стол!

И они с теткой Агатой канули за порогом.

Кровь ударила Климу в виски. Шагая, как в атаку, он придвинулся к столу, повторяя последние слова дяди Филиппа:

– Хороший дом… Хороший дом. Хороший дом! Вон все!! Все пошли прочь!!!

Греки вскочили, загрохотали отодвигаемые лавки и стулья. Дети, как по команде, заревели все разом. Кто-то из мужчин попытался полезть в драку, но на него навалились и скрутили. Всем стало ясно – вернувшийся хозяин разозлился всерьез.

Петрос, воспользовавшись неразберихой, торопливо пихал в невесть откуда извлеченный мешок куски жареного мяса, пироги, дичь и рыбу прямо вместе с блюдами. Делал он это настолько быстро и профессионально, быстро оглядываясь исподлобья, что Клим взбесился еще больше.

Он сгреб со стола скатерть с остатками пиршества, собрал в узел, на котором сразу же проступили винные пятна, пихнул Петросу:

– На, забирай все!

Вино текло на пол. Торопливо топая, греки потянулись к выходу, испуганно оглядываясь. В дверях возникла давка.

– Спасибо этому дому… – криво улыбаясь волосатым ртом, прогнусавил Петрос. Клим шагнул к нему, рванул на груди рубаху – материя затрещала. Несостоявшийся жених испуганно задышал, прижавшись спиной к стене. Елисеев глянул на двигающуюся в такт дыханию волосатую грудь и с некоторым облегчением отвернулся – ожидаемой татуировки, кольцеобразной змеи, закусившей собственный хвост, он не увидел. Петрос ввинтился в людской водоворот у дверей, торопясь поскорее унести ноги.

– Завтра утром чтобы был в Следственном! – крикнул ему в спину Елисеев. – Если сбежишь, все остальные будут в ответе! П-шел!

Минуту спустя комната опустела. Клим в бешенстве сорвал с пояса звенч, рубанул стол. Клинок сломался, осколки со звоном разлетелись в стороны. Отбросив рукоять держателя, он опустился на лавку, и тут открылась дверь, ведущая в спальню.

На пороге стояла Медея, придерживая у горла ночную рубашку. Припухшие непонимающие глаза, волосы разметались по плечам, на щеке отпечатался рубчик от подушки. С Клима сразу слетела вся злость, осталось только тоскливое послевкусие случившегося скандала.

– Кли-им! Что случилось?

– В баню попал реактивный снаряд… – пробурчал Елисеев, остывая. – Здравствуй, родная. Все хорошо. Я вернулся.

* * *

В девять часов утра Клим Елисеев, одетый в выглаженный темно-синий костюм, явился пред ясное око Государственного канцлера. Войдя в кабинет, Клим поразился количеству бумаг, заполнявших его. Бумаги были везде – на столах, на шкафах, на широких подоконниках, даже на полу.

Лускус встретил его радушно, но выглядел сильно измотанным. Распорядившись принести чайкофского, он заговорил:

– Веришь – вообще не спал. Вакцинация населения уже началась. Мы планируем перебросить партии «четверки» во все крупные поселения на планете с таким расчетом, чтобы остался приличный запас. Горная республика доложилась – у них все в порядке. В общем, «пятнуха» на время побеждена. Спасибо тебе, Клим. Решением Временного правительства тебя представили к ордену Эос первой степени…

– А Цендоржа? Шерхеля, Лапина, Лиссажа, Жемчужникова? Инженеров, техников, солдат, меднодорожников? – быстро спросил Клим.

Лускус устало усмехнулся:

– Составь список. Обещаю – никого не забудем. И материально поощрим тоже. Ты лучше скажи, чего вчера с вокзала смылся? Это ж важное событие было, государственное, понимаешь? А ты…

– Мне домой… – пробурчал Клим.

– Ну и как? Впечатлен нашествием женихов?

Елисеев удивленно уставился на Лускуса:

– Так ты в курсе?

– Конечно. А ты думал, мы не опекаем семьи наших ответственных сотрудников? Мы ж тебя через неделю ждали. Как раз к этому времени и планировали… гм… разгрести этот греческий завал. Кстати, помощь-то нужна?

– Нет. Я сам, как ты выражаешься, разгреб. – Клим нахмурился.

– Ага, ну и славно. А теперь расскажи поподробнее про операцию с медикаментами – кто, что, как прошло, какие были узкие места?