Пламя зимы

– Что? А ты услышала бы от кого-нибудь другого приказ короля, а потом попрекала бы меня в том, что я не сказал тебе сразу, и таким образом тебе бы казалось, что муж не обращает на тебя внимания и ты – последняя, кто узнал от него то, что должна была бы узнать первой?

– Я не смогла сдержаться и прыснула со смеху. Я взорвалась бы в следующую секунду, но он так все смешно запутал, что я не выдержала и расхохоталась. И потом я лишь попыталась взять реванш, спросив его:

– Ты сказал такую абракадабру специально, чтобы рассмешить меня, или ты всегда так разговариваешь? Бели всегда, то я хоть буду знать, что король и королева отомстили мне самым жестоким образом, какой они только смогли придумать, приговорив меня всю жизнь слушать тебя.

– Откуда тебе знать, как я говорю? Никто не слушает того, кто говорит, – важно и назидательно произнес Бруно. – Половина людей на этом приеме давно повесились бы, если бы слушали.

И несмотря на свое желание задушить его, я опять залилась смехом, но потом вдруг с удивлением почувствовала, что рука, которой он обнимал меня, упала с талии. Бруно подобрался и шагнул в сторону. Я чуть не закричала, что сожалею, если обидела его, и сделала шаг к нему, хотя абсолютно не понимала, как своим смехом я могла обидеть его. Но я сдержалась и промолчала, так как увидела, что его глаза смотрят поверх моего плеча на кого-то за моей спиной. Я обернулась: это были король и королева. Стефан широко нам улыбался, королева тоже, но глаза ее оставались холодными.

– Моя дорогая леди Мелюзина, – начал король, – впервые за все эти месяцы, пока я вас знаю, я слышу ваш смех. На вашей свадьбе я уже желал вам счастья, но для меня огромное удовольствие – видеть…

– Это лишь только начало, – спокойно перебила его Мод. Я тебя прошу, дорогой, не говори пока про счастье, чтобы дьявол не навострил уши и не поймал твои слова. Вспомни, что у них еще не было времени поссориться. Через год ты сможешь похвалить их за то, что они остаются счастливы. А сейчас еще рано.

Стефан ласково похлопал жену по плечу.

– Очень хорошо, я больше ничего не скажу. Ты всегда очень боишься загадывать в будущем счастье, Мод. Но ты же наверняка видишь, как эти молодые люди подходят друг другу?

Затем она посмотрела на меня и Бруно, но в глазах ее можно было увидеть не больше, чем в двух маленьких камешках. Мне понадобились все мои силы, чтобы не отступить назад, под защиту руки Бруно, и я покраснела, осознав, как мне было приятно и спокойно в его объятиях. Однако в тот момент, когда король и королева проходили мимо нас, он отстранился от меня. Почему? Чтобы показать им, что не хочет быть в паре с бунтовщицей? От такого вопроса у меня похолодело в душе, и мне стало стыдно за себя. Куда девались мои хваленые смелость и независимость? Мне всегда казалось, что я в состоянии постоять сама за себя, но, может быть, это было только потому, что в глубине-то души я знала, что мои отец и братья всегда поддержат меня?

От стыда у меня окаменела спина. Видимо, Бруно заметил это, хоть он и был на шаг позади меня и не мог видеть выражения моего лица. Он положил мне руку на плечо, причем именно тогда, когда королева перевела на него свой ничего не выражающий взгляд. Если Бруно и разволновался, то по его руке я бы этого не сказала. Она оставалась теплой и твердой, спокойно связывающей нас, и он легко и с улыбкой в голосе ответил на замечание королевы:

– Я прошу прощения за смелость возразить вам, мадам. Дело не в том, что мы плохо подходим друг другу и что вы знали об этом. Дело в том, что мы уже поссорились. Люди как-то всегда находят время для ссоры.

– Пусть все ваши ссоры заканчиваются смехом, – заключил Стефан, приобнял королеву и увел ее прочь.

– Я не хочу, чтобы ты разыгрывала дурочку так долго, – произнес Бруно, когда они удалились. – Она с большим подозрением относится к тебе.

– Я не была… – со злостью начала я, пытаясь возразить на слова «разыгрывала дурочку», но потом поняла, что это бесполезно. – Я не могла придумать, чем еще заняться. Мне очень жаль, если я запятнала тебя своей грязью, – холодно добавила я.

– И вот такой ты должна быть, – спокойно ответил Бруно, взял меня за руку и повернул к себе, – потому что, если бы я был таким, твоя цель никогда не была бы достигнута. Но тебе не надо волноваться, что королева может подозревать меня в неверности. Так или иначе, моя жизнь принадлежит королю, и она сама уже сделала мне столько одолжений, что никакая услуга, которую бы я ей оказал, не сможет меня освободить от обязательств перед ними.

– Да, но она действительно посмотрела на тебя странно, как человек, который затаил не одно сомнение или подозрение, – резко ответила я.

– Она? – Бруно вопросительно взглянул, а затем слегка пожал плечами. – Ну тогда я скоро узнаю, что тревожит ее, если она вообще обо мне думает. Королеву нелегко понять.