Пламя и крест. Том 1 (ЛП)

– Ну, ходила она к одной ведьме, но к ней многие дамы ходили.

– Какой ведьме?

– Она думала, я не знаю. – Девушка неожиданно улыбнулась, хотя это нисколько не украсило её обожжённое лицо. – Она прятала волосы и лицо под капюшон, надевала серенькое платье и шла туда, аж под стену.

– Под стену?

– Недалеко от церкви Святого Макрона, – пояснила она. – Все там знали старуху. Я там не была, только один раз видела её издалека.

Ловефелл решил, что проверит этот след, хотя и не ждал от него многого. Зачем могла понадобиться красивой, богатой и образованной ведьме какая-то живущая в нищете старая сумасшедшая?

– А они приказали, чтобы она надела жёлтое платье. – Ирмина снова воскресила в памяти тот день, когда к её хозяйке пришли инквизиторы. – Как худшая блудница, как шлюха, пойманная на улице. Так они поступили с моей прекрасной госпожой...

Ловефелл, пожалуй, именно в этот момент решил, что делать. Эта девушка потеряла здоровье, и, в какой-то степени, и жизнь по вине своей хозяйки-ведьмы. И, тем не менее, даже сейчас она испытывала к ней чувство привязанности. Ба, она даже помогла её сыну. Редко встречались столь чистые примеры бескорыстной верности.

– Раздевайся, – приказал он.

– Что вы, господин? Вы что, хотите меня такую? Простите, но мне больно, когда...

– Тс-с-с –мягко велел Ловефелл. – Я не только юрист, но и искусный медик, Ирмина, и я осмотрю твоё тело. Если Бог даст, может, мне удастся чем-нибудь тебе помочь.

– Но у меня нет...

– Я не возьму с тебя платы, – прервал он её. – Раздевайся, дитя.

Ловефелл не был медиком, но анатомию и физиологию человеческого тела он изучил весьма глубоко, за пределами понимания любого врача в мире. Гораздо чаще ему случалось использовать эти знания, чтобы нести муки, а не облегчение, но на самом деле он умел лечить, и, вдобавок, лечил отлично.

Он приказал девушке лечь на кровать и осторожно провёл пальцами от кисти до плеча, по груди, животу и бёдрам. Закрыл глаза, чтобы лучше видеть, и тогда под его веками появились внутренности тела, так подробно, как будто бы он смотрел анатомические рисунки. Кости, вены, сухожилия, мышцы. Он положил руку на лоб Ирмины и сконцентрировался, погружая её в спокойный крепкий сон. Он тихо шептал что-то, что девушке могло показаться мелодией печальной песни, но было словами силы. Когда она заснула, он сначала занялся рваными следами от клещей на коже. Разгладил дыры на её теле, убрал шрамы и привёл в порядок надорванные мышцы. Теперь его ждала гораздо более сложная задача. Придётся вновь сломать плохо сросшиеся кости пальцев и умело сложить их обратно. Эта процедура стоила инквизитору много усилий, так что он на долгое время погрузился в молитвенную медитацию. Затем он должен был справиться с травмами, которые нанёс девушке козёл, и аж зашипел, когда увидел, как у неё внутри всё было перемешано. Ничего удивительного, что физическая близость доставляла Ирмине невыносимую боль, а не наслаждение. Когда он закончил этот этап, ему осталась только работа над вывихнутым бедром и повреждённой коленной чашечкой.

– Гвозди и тернии, – прошептал он про себя. – Убьёт меня эта девка.

Наконец он смог открыть глаза и с удовольствием посмотрел на результаты своей работы. Он ещё положил ладони на лицо девушки, чтобы удалить шрамы от ожогов и разгладить глубокие морщины, которые перепахали её лоб и щёки.

– Вот сразу и помолодела, – выдохнул он. – Выглядит, как должна выглядеть двадцатилетняя. Свежая, как роза после дождя. Ха, я бы даже сказал, страстная. Ой, что-то мне кажется, дитя, что теперь не будет отбоя от женихов. Ну и дай тебе Бог здоровья за эти четыре года страданий.

Для верности он ещё раз провёл руками по всему телу Ирмины и вдруг увидел кое-что тревожное, затаившееся в её печени. Ловефелл уже видел подобных существ, они напоминали ему крыс, сотканных из дыма. Часто эти крысы спокойно спали, но, когда их будили, уничтожали всё, что было в пределах их досягаемости. А они могли скрываться, в принципе, везде. В мозгу, в лёгких, в костях, в почках или хотя бы, как в этом случае, в печени. Человек, которого начали пожирать, не имел шансов на выживание и умирал в долгих, ужасных мучениях.

– Что ж, вытащим из тебя эту пакость, – сказал он спящей девушке. – Какой был бы смысл в лечении увечий, если бы ты всё равно должна была умереть?

Вдруг Ловефеллу пришла в голову одна мысль, которая понравилась ему настолько, что он решил её реализовать.

– А знаешь, моя маленькая, что эта крыса может даже пригодиться? Ты не против, если я возьму её себе, не так ли? Посчитаем её моим гонораром за операцию, и поверь мне, что величиной этого гонорара я буду более чем доволен.

Он осторожно проник в печень и приблизил пальцы к крысе, но не коснулся её, а лишь приказал своим подушечкам выпустить светлую пряжу и окутать ей чёрную сущность. Крыса даже не дрогнула, так что Ловефелл спокойно извлёк кокон и поместил его под кожу собственной ладони.

– Только, смотри, не помри, – приказал он. – Ибо ты мне нужен живой, сильный и здоровенький.