Пламя Авроры

— Всё вокруг нас — каждая раса, каждый человек, от стара до мала. Все мы созданы Эшваренами в надежде, что среди этих миллиардов отыщется хоть одни, чтобы продолжать борьбу против Ра`хаама. Судёнышку, способному отомстить расе, которая их прогнала. — его губы складываются в почти заговорщицкой усмешке. — Эшварены — вовсе не благородные существа, в которые мы все так верили. Не самоотверженные мученики, отдавшие за нас вои жизни. Они демоны. Демоны, которые были подобны богам.

Я фыркаю.

— То есть, я должна в это поверить?

Он слегка качает головой, словно я недалёкая студентка.

— Ты никогда не задумывалась, почему все мы так похожи друг на друга? Подумай, дитя. Каждая раса в галактике. Все мы ходим на двух ногах. Дышим одним воздухом, говорим на языках, понятных другим. Вероятность того, что сотни рас эволюционируют по столь похожим схемам на столь обширной временной шкале и на таком расстоянии — ничтожно мала. — он складывает руки на груди и хмурится. — Эшварены засеяли галактику по своему образу и подобию. Для них — мы словно вирус в чашке Петри. Ничем не лучше насекомых.

Его слова эхом звучат в моей голове, заставляя содрогаться каждую частичку тела. Я слышала, как Тайлер и Фин говорили о Единой Вере. Религии, среди галактических рас, которая объясняла это сходство. Я бросаю взгляд на Кэла у стены.

— Но… Создатель, — говорю я.

Звездоубийца качает головой.

— Не Создатель, дитя, — отвечает он. — А Создатели.

Это слово потрясает меня, кровь стынет в жилах.

— Эшварены — наши кукловоды, — произносит Каэрсан, сверкая фиалковыми глазами. — А мы их марионетки. Представь только, какое высокомерие требовалось, чтобы посеять жизнь по их образу и подобию в сотнях миров. И все ради жалкой мести? — он указывает на Оружие вокруг нас, радуга танцует на кристаллах. — В этом-то вся и соль, Аврора Цзе-Линь О'Мэлли. Это всё, что мы из себя представляем. Нет никаких богов. Нет никакого грандиозного замысла. Все было бессмысленно, кроме последнего отчаянного удара павшей империи. Лотерея миллионов и бесчисленных жизней ради последнего шанса отомстить.

Эта мысль совершенно не укладывается в моей голове. Но, благодаря силе, что нас связывает, я знаю, что Каэрсан не лжет религии всех миров, все истории о сотворении мира, верования о том, как и почему все началось… И неужели Эшварены действительно создали всех нас?

У меня каменеет в груди. Холодная рука словно сжимает внутренности. Интересно, что бы подумал Финиан, узнав об этом. Чтобы сказал на это Тайлер.

Создатели..

Но потом я отбрасываю эту мысль, и все тяготы, которые. сопровождают ее. Всеми силами заставляю себя вернуться к Каэрсану, пока он оглядывает меня с головы до ног и усмехается.

— Для Эшварена ты ничто. Всё еще готова погибнуть ради них?

— Конечно, так и сделаю, — отвечаю я. — Чтобы ты не говорил, Ра'хаам все равно хочет поглотить всю галактику и всё живое в ней. Отдать лишь одну жизнь за это — довольно малая цена.

Я неторопливо оглядываю его.

— Жаль, что ты оказался слишком труслив, чтобы уплатить её.

Всего на миллисекунду я вижу, как в его глазах мелькает гнев.

Любопытно.

— Я был достаточно силён, чтобы построить собственную судьбу, — спокойно отвечает он. — Чтобы сойти с тропы, которую уготовили мне создатели.

Я фыркаю.

— И твоя основная идея силы состояла в уничтожении собственной родины? Убить миллиарды своих людей?

Уголком глаза, я вижу, как шевельнулся Кэл. Его отец лишь пожимает плечами.

— Ты говоришь так, словно это усилие стоило мне чего-то. Но я отринул все свои связи. Как нас тому и учили.

Сжечь всё дотла.

Полагаю, это имеет смысл. Если Каэрсан обрубил все свои связи: семью, любовь, честь, преданность — но не заменил их преданностью уничтожить Ра`хаам, что же осталось? Лишь пустая оболочка со всем могуществом Триггера. Но каким-то образом, я не уверена, что это правильно. В его взгляде есть нечто: вспышка гнева, которая сверкнула на поверхности, словно рыбка серебряным хвостом, исчезнув без следа; я понимаю, чтобы он не сжег дотла — оно медленно подтачивает его.

Быть может, поэтому я сильнее.

Я набрасываюсь на него волной силы, быстрая, словно удар кнута. Он отступает назад, затем выпрямляется, глядя на меня с презрением.

— Что это было, дитя?

— Всего лишь отголоски, — отвечаю я сладким голосом.

Каэрсан наносит ответный удар, но мгновенно, скорее даже инстинктивно, я вскидываю руки. Моя энергия полуночно-синего цвета, пронизанная серебряными нитями, точно туманности звездного света. У него же энергия темно-пыльного алого цвета, похожа на подсыхающую кровь со старинной позолотой. В ней есть глубина, сила и богатство, которые бы я нашла несколько пугающими, если бы я по-прежнему была самой собой. Но теперь всё по-другому. Эшварен позаботился об этом, и лишь теперь я понимаю почему.