Пламя

– Итак, – Мэдок подходит после нашей победы, обнимает меня рукой за шею и целует в макушку, – у меня появилась отличная идея. Ты могла бы пройти стажировку, помогая с моей избирательной кампанией летом.

– То есть у тебя появилась отличная идея, как получить бесплатную, легкодоступную рабочую силу.

Он цыкает, будто это соверше-е-енно не так, но я-то его знаю. Мэдок – самый веселый из моих братьев, с ним просто разговаривать, и я чувствую себя наиболее непринужденно в его обществе. Однако он привык получать все, чего только захочет.

Уверена: Мэдок был бы не против нанять сотрудника с зарплатой, но помыкать и командовать мной гораздо легче, чем кем-то малознакомым.

– Да ладно, – начинает уговаривать брат. – Ты вежливая, следуешь указаниям, у тебя хорошо подвешен язык. Плюс ко всему мы семья. Я не получу обвинений в порочащих связях с интерном.

Не сдержавшись, я прыскаю от смеха. Ему всегда удается поднять мне настроение.

– У меня другие планы. Гораздо интереснее просиживания в офисной кабинке и «холодного» обзвона избирателей с мольбами сделать тебя мэром.

– Планы? Какие, например?

Пожав плечами, я распускаю хвост и снимаю эластичную повязку для волос.

– Думала попутешествовать.

Я не смотрю на него, однако отвечает Мэдок лишь через минуту.

– Почему я ничего не слышал об этом до сегодняшнего дня?

Потому что я еще точно не решила. Потому что никому не говорила. Потому что понятия не имею, куда хочу поехать и что посмотреть.

И потому что папа меня не отпустит.

– Ты уже обсуждала это с папой? – спрашивает брат.

Сунув свое полотенце и резинки для волос в рюкзак, пропускаю его вопрос мимо ушей.

– Куинн, несмотря на мое желание увидеть, как ты расправишь крылья, он ни за что этого не позволит. – Мэдок вручает мне бутылку воды. – Тебе известно, что понадобятся месяцы, чтобы подготовить его к чему-то подобному, и отец никогда не отпустит тебя одну. – Затем он добавляет чеканящим тоном: – А если отпустит, я не разрешу. К тому же, я думал, вы оба решили, что ты пройдешь летние курсы в Кларке перед отъездом в Нотр-Дам осенью.

Господи.

Стараясь скрыть раздражение, придаю лицу бесстрастное выражение. Через несколько месяцев я действительно уеду и тогда начну скучать по Мэдоку и по всем остальным, поэтому не хочу вести себя своенравно.

Я забрасываю лямку рюкзака на плечо.

– Да, знаю. Забудь, что я сказала. Это просто фантазии. – Закатив глаза, перевожу все в шутку и ухмыляюсь. – Думаю, дождусь окончания колледжа, прежде чем начну жить своей жизнью.

– Умница. – Он улыбается, слегка стукнув меня по руке кулаком. – Более того, ты ведь в курсе, что у Джареда на все лето распланированы мероприятия, Паша занята организацией производственной линии в Торонто. Кто же тогда будет следить за его графиком? А Джекс и Джульетта не обойдутся без твоего особенного подхода при подготовке шоу фейерверков на День независимости для летнего лагеря и…

– И так далее, и тому подобное… Знаю! – ворчу я. – Меня нельзя заменить. Никто другой не в состоянии сделать то, что делаю я, верно?!

– Конечно, чемпионка Куинн. Ты нам нужна.

Я качаю головой и, обогнув его, направляюсь в раздевалку.

Боже, я люблю Мэдока. Люблю свою семью. Но каждый из них умеет мной манипулировать.

Никто из родных не посоветует мне отправиться в путешествие. Никто не скажет: «Сделай это!» или «Чем ты хочешь заняться летом, Куинн?»

Джекс и Джаред полагают, что со мной все в порядке. Мэдок всегда хочет, чтобы семья постоянно была рядом с ним. Мои племянницы и племянники слишком сосредоточены на собственных жизнях, им не до меня. А родители… ну, они желают мне счастья. Однако при этом не хотят, чтобы я совершала ошибки. Черт, моему первому свиданию предшествовала двухдневная поучительная беседа о сексе.

Ведь я – их малышка, второй шанс.

Дело не в том, что с моими братьями якобы что-то не так. Они выросли хорошими людьми. Но, судя по моим наблюдениям, в этом нет заслуги моих родителей.

Никто не знает, чего я хочу. Никто не обращает достаточно пристального внимания.

Никто, кроме Лукаса.

Я принимаю душ, быстро надеваю короткие джинсовые шорты, серую футболку с V-образным вырезом и сушу волосы. Расстегнув рюкзак, достаю бейсболку, которую Лукас отдал мне три года назад, перед отъездом из города. Всегда ношу ее с собой.

Целых три года я не видела его, не разговаривала с ним. После окончания магистратуры он переехал работать в Нью-Йорк. Вскоре архитектурное бюро направило его заниматься проектом в Дубай. По большей части Лукас жил на Среднем Востоке, с тех пор как покинул Шелберн-Фоллз, и складывается такое ощущение, что возвращаться он не собирается.

Для меня не секрет: технически он не является членом нашей семьи, однако Мэдок был его наставником с тех пор, как Лукасу исполнилось восемь лет. Он присутствовал в жизни с момента моего рождения.