Плачущий осел

?Здравствуйте мои любимые, дорогие родители! Через месяц Новый Год. Я часто думаю о том, что бы я делала в предновогодние дни. У меня в письменном столе был бы спрятан для вас подарок. Подписана была бы открытка. У меня в комнате стояла бы зеленая елка! Господи, как хочется домой. Неужели 1992 год мне придется встречать в этом проклятом интернате?! Прошлую субботу я провела в нем. Было скучно. Читала. Слонялась по аллеям. Апатия ко всему. Даже к учебе. Раз в две недели нам было обещано выдавать по 30 шекелей на проезд, но это, во-первых, очень мало и, во-вторых, поговаривают, что даже их выдавать не будут. А мне так хотелось собрать немного денег. Для вас. Рассчитаться с долгами. За девять месяцев это было бы 540 шекелей, что составляет на сегодняшний день 225 долларов. На советские деньги это, примерно, 31500 рублей. Пасик, при твоей зарплате, если бы ты мог откладывать ее всю, ни копейки не тратя, тебе пришлось бы, чтобы собрать такую сумму, работать два с половиной года. Самая маленькая зарплата в Израиле около 1200 шекелей в месяц, или 500 долларов. По нашим меркам это много, по здешним - чуть выше уровня бедности. Жить в Израиле, так говорят все новоприбывшие, чертовски тяжело. Пасик и масик, я не хочу больших денег. Если бы они у меня сейчас были, я отдала бы их все безоговорочно за минутное удовольствие видеть вас. Знали бы вы, в какую среду меня окунула жизнь. Местные дети нас ненавидят и сторонятся. Без иврита найти общий язык ни с ними, ни с преподавателями, ни с администрацией интерната практически невозможно. Я чувствую, как я тут глупею. Господи, какое это ужасное чувство! При одной мысли о вас у меня на глазах наворачиваются слезы. В последнее время я стала нервной, взвинченной и плаксивой. Ненавижу себя за то, что не могу дать достойный отпор тем, кто меня обижает (конкретных примеров приводить не буду, хотя их более, чем предостаточно). И в этом моем несчастьи прежде всего виноваты вы, потому что такой вы меня воспитали. Но я все равно люблю вас. Дорогие пасик и масик, не надо мне больше звонить в Израиль. Я узнала, что минута телефонного разговора со мной вам обходится в 200 рублей. Не тратьтесь. Все равно по телефону я ничего серьезного вам сказать не могу. А теперь о самом для меня неприятном. У меня на теле, обычно к вечеру, появляется какая-то странная сыпь - большие красные волдыри. И чешутся они невозможно. К утру покраснение и почесуха проходят. В четверг я ходила к интернатовской медсестре и пыталась объяснить на моем скверном иврите, что со мной происходит. Она дала мне какой-то крем и сказала, что в понедельник поведет меня к врачу. Сегодня суббота. Близятся сумерки. Мне кажется, что моя кожа горит. Зашла в ванную комнату. Закрылась и быстро сбросила одежду. Сыпь ползет - дошла до шеи. Появилась на ногах и спине. Мне страшно. Боже, что со мной будет? А вдруг я заболела какой-то дурной неизлечимой болезнью? Только бы не дошло до лица. Я этого не переживу. Асе и Александру я ничего не сказала. Они не догадываются. Хорошо, что погоды холодные. Я хожу в джинсах и в кофточке с длинными рукавами. С нетерпением жду понедельника. Целую - Лина?.

Мы решили не отсылать письмо - зачем пугать родителей? Вполне может быть, что у Лины не так все страшно, как она описывает. Как сделать, чтобы она рассказала нам о своей болезни сама? Сегодня уже среда. Понедельник позади. Водила медсестра Лину к врачу или нет? Что с Линой? Мы решили немедленно побывать в интернате. В разговоре с ней (благодаря прочитанному письму) мы сразу же заметили на ее шее красные пятна. И вот Ася решилась: ?А что это у тебя такое?? - спросила, притронувшись к воротнику ее свитера.

67

Сегодня прочитал в ивритской газете ?Маарив? небольшую заметку. Ельцин предупреждает мировое сообщество, что Советский Союз до середины октября распадется на ряд независимых государств. ?В связи с этим, - говорит Ельцин, - Горбачев должен будет сложить свои полномочия?. 68

Через три дня в клубе литераторов состоится встреча с сотрудниками журнала ?11?. И вот, в который раз за полтора года (со времени отправки в редакцию подборки моих стихов), звоню господину Мануилу Нудману. ?Когда опубликуете?? - спрашиваю. И снова ничего определенного: ?Может быть в ближайшем номере. Позвоните через неделю?. Снобистские интонации в его голосе приводят меня в неописуемое бешенство. Меня подмывает крикнуть в телефонную трубку: ?Вонючая падла!? 69

Врачиха сказала: ?Насчет вредного воздействия не беспокойтесь. Я назначила для приема внутрь маленькую дозу. Ее должно быть вполне достаточно. Если такое сильнодействующее лекарство, как преднизолон, не помогает, значит ничего не поможет. Крапивница не аллергического порядка, а психического. Девочка, по всей видимости страдает от ностальгии. Единственное спасение - вернуть ее в прежнюю, привычную ей среду?. Вместо рецепта врачиха выписала справку, в которой рекомендовала администрации интерната немедленно отправить Лину домой.

А. Кобринский, "ПЛАЧУЩИЙ ОСЕЛ", роман-дневник

продолжение IX

70