Плачущий монстр

– Я не дам его убить. – Мне искренне не хотелось, чтобы они трогали этого мальчика.

Он не должен был умереть.

– Достал ты меня, уродец! – Маньяк не побоялся повысить голос.

Он с яростью обернулся на меня, его сердце забилось с невероятной быстротой. Все мышцы напряглись.

Мужчина метил ножом мне в живот, собираясь нанести удар.

Я лёгким движением откинул его руку тыльной стороной ладони. На что он вообще надеялся?.. Его плечевой сустав треснул. Маньяк удивился моей силе. Глаза стали круглые-круглые, он открыл рот и чуть не вскрикнул. Я не позволил.

Мои пальцы проникли ему в грудь. Вот оно! Мощное твёрдое сердце. Наконец-то!

Я вырвал орган из его груди. Даже не пытался растянуть удовольствие, так и сожрал его в три укуса.

Мужчина с пустой грудью шмякнулся на пол.

– Чего ты там делаешь? – крикнул мальчик, пока я жевал.

– Что?! – завизжала бледная девушка. – Ты его убил?! Да как ты мог? Я тебе этого не прощу!

Её пальцы скривились, будто она держала в них нити. Мёртвый маньяк снова поднялся, сжал нож в расслабленной руке. Кукольница попыталась напасть на меня, управляя трупом.

Расправиться с ним теперь было ещё проще. Я ударил его обеими руками по плечам и отсёк руки, а вторым ударом по шее оторвал и голову. Куски разбросал в разные стороны.

Поймав нож в воздухе, обернулся и метнул его в Слизня. Лезвие до рукоятки вошло ему в нос.

Земноводный человек с рёвом провалился в подвал.

Кукольница опустила голову. Её лицо полностью закрыли волосы. Она плакала. Бледная девушка являлась духом, я не мог её убить, но и ей больше нечем было мне угрожать.

Я вышел к мальчику. Он радостно улыбнулся, когда увидел меня. Его не пугала кровь на моих руках и на лице.

– Вот и ты! – сказал ребёнок. – А кто там плачет?..

– Убирайтесь из моего дома! – с надрывом крикнула бледная девушка из темноты. – Оставьте меня одну, уроды!

Я махнул рукой, давая понять, что не стоит обращать внимания. Желудок довольно урчал. Силы вернулись в тело. Давняя рана перестала ныть.

– Я видел, как ты уходил, и побежал за тобой. Почему ты ушёл? – спросил мальчик. – Я думал, тебе нравится в подвале.

– Меня найдут, – ответил я. – Мне нужен новый дом.

Так странно. Мне совсем не хотелось отнимать сердце у этого ребёнка. Он был мне дорог живым и здоровым. Меня переполняло незнакомое ранее чувство благодарности. Наверное, он испытывал ко мне то же самое. Ведь я избавил паренька от страшного обидчика, которым был его родной отец.

– А давай ты будешь жить у меня под кроватью! – предложил он. – К нам домой никто не ходит, а бабушка не смотрит под кровать. У неё болит спина…

– Жить у тебя под кроватью? – Я не мог поверить, что ребёнок приглашал монстра к себе.

– Да! Пойдём домой? А то холодно. Я замёрз.

Мы покинули мёртвый дом. Шум ветра заглушил вопли бледной девушки, а я почувствовал покой.

Диаскоп

Диаскопы в виде домиков с фотографией. Когда-то на этих памятных сувенирчиках зарабатывали детсадовские фотографы.

Пластиковый корпус в виде избушки с треугольной крышей и окошками. Внутри рамка со слайдом-позитивом – фотоплёнка тридцать пять миллиметров. Кадр просматривается на просвет через линзу в трубе домика.

У меня был оранжевый «теремок» с чёрной крышей. В диаскопе красовалась моя детсадовская фотография. Засвеченный портрет – я с растерянным лицом и глазами навыкате.

Домик всегда стоял на телевизоре как украшение. И если ко мне в гости приходили дети, я давал им посмотреть на это чудо, желая удивить. Хотя, наверное, в девяностые у всех моих ровесников имелись такие диаскопы.

Потом он куда-то потерялся, и я о нём благополучно забыл, пока не нашёл в один прекрасный день.

Мамы не было дома, а я от скуки решил порыться в шкафу, куда мне заглядывать не разрешалось. Я любил просматривать семейный альбом или украшения в маминой шкатулке. Потом, конечно, всё аккуратно складывал на место, будто не трогал.

В тот день я нашёл на верхней полке какой-то предмет, завёрнутый в тряпку. Распутал узел, а там был тот самый домик.

– Ух ты! – обрадовался я, как и любой ребёнок, который давно не видел какую-нибудь свою игрушку.

И зачем только мама спрятала его в шкаф? Наверное, боялась, что разобьётся.

Я вертел вещицу в руках, предвкушая удивление от того, каким был. С момента, когда меня снимали для диаскопа, прошло уже пару лет – выпускной в детском саду и первый класс остались позади. А на той фотографии по-прежнему оставался маленький мальчик.

Интересно было увидеть себя таким. Я под-нёс линзу к глазу и направил диаскоп в сторону окна.

Что это такое?!

Внутри домика оказалось не моё, а чужое лицо. Это был мужчина неопределённого возраста. Чёрно-белый снимок – голова на чёрном фоне, подсвеченная снизу, будто специально для устрашающего эффекта. Человек на портрете улыбался с открытым ртом и таращился в кадр.

Я отдёрнул диаскоп от глаза. Маленькое сердце бешено колотилось в груди: тук-тук-тук… В шее пульсировала кровь.

Для чего вставлять в мой домик чужую страшную фотографию?