Плач смерти

Джойс, которая все это время носилась из комнаты в комнату, принося бесконечные баночки, наконец-то рухнула на кровать рядом с феей и дьяволом. В руках женщины лежала белоснежная склянка, где, подобно змее, струился темный дым. Я завороженно наблюдал за тем, как Джойс откупоривала крышку, выпуская туман, который плавно и медленно выбрался из своего заточения и направился в сторону феи и демона. Дым ласкал их тела, которые были соединены в нежном, трепетном объятии. Джойс, прикрыв глаза, вытянула руки вперед.

– Жизнь и Смерть, две сестры, чьи судьбы оказались в чужой власти, взываю к вам. Та, что проклята Жизнью, освободится от гнета тьмы. Тот, что благословлен Смертью, освободится от гнета света. Обретут их души покой в спасении друг друга, да найдут пристанище мрак и сияние.

В комнате стихли все звуки. Казалось, перестали слышаться дыхания феи и демона. Я сделал шаг навстречу к Джойс, но внезапный порыв ветра снес меня с ног и отшвырнул к стене. Шикнув от боли, вскинул взгляд и затаил дыхание.

Тело Мулцибе́ра выгнулось дугой, крылья, распахнувшись, заполонили собой всю комнату. Одно из них разбило окно, осыпав пол стеклянными осколками. И темный дым, клубившийся вокруг тела демона, начал обретать форму – проклятые души, страх и злость которых Высший забрал себе, медленно выплывали из нутра мужчины и растворялись в тумане. Запах жженой плоти ударил в нос, и я, согнувшись, закашлялся, сплевывая горькую слюну.

Дым поглощал проклятые души, не оставляя после них даже тени. Мулцибе́р подпитывался только радостными эмоциями, в то время как злость, зависть, ненависть служили для него ядом. Когда последняя душа, изогнув рот в крике, исчезла во мраке, тело Высшего расслабилось и рухнуло на кровать.

Дым перестал клубиться около демона и набросился на фею, вытягивая из нее существо, напоминающее трехголового змея. Оно шипело и бросалось на Джойс, продолжавшую твердить слова заклинания. Но существо каждый раз натыкалось на невидимую преграду около женщины, вскидывало морду вверх и издавало крик, напоминающий свист, от которого закладывало уши. Чем больше становилась трехголовая змея, тем страшнее становилось. Ее взгляд блуждал по комнате, пока не наткнулся на меня. Обнажив клыки, откуда стекал яд, существо бросилось в мою сторону, но Джойс, распахнув глаза, произнесла последние слова заклинания и, взмахнув рукой, распорола дымчатое тело змеи ладонью. Голова и хвост подрагивали отдельно друг от друга, не догадываясь, что дым из колбы Джойс медленно окутывал тело существа, наслаждаясь трапезой. Огромная пасть бездны распахнулась, заглотив наживку.

– Уничтожить, – тихо, но властно произнесла Джойс.

Дым, клубящийся вокруг тел, зашипел и растворился, будто его и не было. Фея и демон лежали на кровати, обнявшись, словно их души не были в агонии несколько мгновений назад.

Джойс, рухнув на пол, тяжело дышала, прижимая к себе руки, вокруг которых струился едва заметный дым. Я медленно сполз по стене и оперся руками об пол, пытаясь справиться с дурнотой.

– Что это было? Что это, черт бы тебя побрал, было?! – мой голос срывался от страха и злости.

– Я все расскажу, но не сейчас.

– Джойс.

– Не сейчас, Клерс. Дай мне прийти в себя.

Едва поднявшись, Джойс вышла прочь из комнаты, оставив меня наедине с обнаженными феей и дьяволом. Смутившись, я, кряхтя, поднялся с пола и проследовал в свои покои, оставляя на полу следы засохшей грязи, которая отлетала от копыт.

Я заснул, как только голова коснулась подушки. Во сне видел женщину с темными вьющимися волосами по пояс, алыми губами и янтарного оттенка глазами, которая кружила вокруг меня и смеялась. Я не испытывал страха, лишь любопытство. Во сне протянул руку, чтобы прикоснуться к прекрасной незнакомке, но она ускользала, словно призрак. В ее руках было темное перо, служившее своего рода оружием, – она рассекала им воздух, разрубая тела душ, таившиеся во мраке. Танец незнакомки напоминал плавные движения змеи, которая завлекала, манила в свои сети, чтобы затем напасть.

Уничтожив всех, девушка низко поклонилась, после чего вскинула лукавый взгляд, выпрямившись, положила перо на ладонь и подула на него. Оно полетело ко мне и легло на колени. Незнакомка улыбнулась и, прежде чем раствориться в темноте, тихо произнесла:

– У тебя уже три пера, сатир, каждое из которых символизирует грех – чревоугодие, зависть, гнев. Будь осторожен в своих желаниях и помыслах, покуда твоя душа не сгнила. Докажи, что их жертвы были не напрасны. Докажи, что моя кровь, которую я тебе даровала, не возродит на свет зло.

Силуэт женщины начал растворяться в темноте, и я, сорвавшись, вскинул руки, желая прикоснуться к ней.

– Кто ты?

– Ты знаешь ответ, сатир.

Лицо незнакомки исказилось, представляя взору лицо без кожи и плоти – лишь пустые глазницы и череп, вокруг которого струилась тьма.

Я резко вскочил в кровати и прислонил руки к груди, стараясь унять разрывающее ребра сердце. Чье-то нежное, почти невесомое прикосновение к шее заставило вздрогнуть.