Плач смерти

Незнакомец изогнул губы в улыбке и медленно отвел пергамент в сторону, стараясь не потревожить алые разводы. Пробежав еще раз глазами по написанному, он резко хлопнул в ладони, и пергамент исчез, оставив после себя лишь небольшой лепесток розы синего оттенка. Незнакомец протянул его сатиру, который со смиренным ужасом принял подарок.

– Лепестки синих роз добавляли в воду перед кровавым ритуалом. Они помогали умножить силу дриады, которую потом древние нимфы отбирали, оставляя жертв умирать в одиночестве. Перед тем как идти спать, положи цветок под подушку. Это поможет твоему желанию осуществиться.

– Меня не… не настигнет та же судьба, что моих сородичей? Я не умру?

– Нет, ты будешь жить, – незнакомец резко развернул сатира и подтолкнул рукой в спину. – Не забудь – под подушку.

Существо кивнуло, прижало к груди синюю розу и, спотыкаясь, направилось обратно в селение. Сатир настолько погрузился в собственные мысли, что не заметил, как от незнакомца отделилась бесформенная тень и пошла за ним по пятам, капая вязкой слюной по протоптанным следам.

Клерс

– Он там еще не сдох? – Я подошел, низко наклонился и прислушался к сердцебиению Мулцибе́ра, который третьи сутки лежал без сознания.

– Клерс, прекрати, он жив и скоро придет в себя. – Джойс сидела в углу комнаты в кресле и перебирала на коленях какую-то пряжу, которая подсвечивалась золотистым оттенком.

– Да неужели? Вчера ты говорила то же самое.

– Вчера я просчиталась.

Я резко повернул голову в сторону женщины, выгнул левую бровь и противным гнусавым голосом произнес:

– «Вчера я просчиталась». Стратег из тебя так себе, Джойс.

Джинн отложила свое занятие и посмотрела на меня с презрением в глазах.

– Что ты хочешь услышать от меня, Клерс? Что Мулцибе́р вновь ввязался в очередную сомнительную авантюру по приказу Высших? Что его силы не смогли вместить в себя всю боль и страдания погубленных душ, что по телу расползается яд? Ты это хочешь услышать, не так ли? Не удивлюсь, если он хотел пару капель влить в твое тело, которое загибается с каждым днем, чтобы спасти.

– Я не просил его… я не знал…

– Вот именно, – резко обрубила Джойс и встала с кресла, чуть покачиваясь на дымке.

Я сел на пол рядом с кроватью Мулцибе́ра и устало провел ладонью по лицу, прикрывая глаза. Откинув голову назад, сглотнул ком, застрявший в горле. Видимо, Джойс решила надо мной сжалиться и добавила уже более мягким голосом:

– Ложись спать, Клерс. Твои страдания не помогут мальчику, нам остается только ждать. Тем более что собирается гроза, нужно успеть закрыть все ставни и двери во дворце. Сегодня я сама хочу позаботиться о твоей безопасности.

– Хорошо, – смиренно произнес я.

– Доброй ночи, Клерс.

Я не ответил Джойс и спустя пару секунд услышал звук закрывающейся двери. Фыркнув, шумно втянул воздух и, устало рассмеявшись, обратился к Мулцибе́ру, тело которого лежало на кровати, не подавая признаков жизни.

– Что же ты наделал, несносный демон.

Поднявшись, почувствовал тянущую боль в спине и ногах. Чертыхнувшись, попытался сделать пару шагов, но рухнул на пол, ударившись локтем. Сжав зубы до скрипа, медленно начал подниматься, стараясь унять головокружение, попытался глубоко и размеренно дышать. За окном послышался раскат грома и сверкнула молния, осветив собой небосвод. Кинув последний взгляд на Мулцибе́ра, мотнул головой. Перед тем как закрыть дверь, тихо произнес:

– Я спасу нас из этого ада. Обещаю, друг.

Единственное, что сейчас хотелось, – убежать, скрыться и обдумать все с холодной головой. Я не нашел лучшего решения, как в самый разгар дождя и непогоды направиться на могилу отца.

Глава 13

Спасение загубленной души может привести к погибели собственной.

Тот же вечер

Касандра

Я сидела на полу, обхватив себя руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Как только очередная вспышка молнии рассекла небосвод и раскат грома послышался в поселении, тихо вскрикнула и уткнулась лицом в локти.

– Все хорошо, все хорошо, все хорошо.

Тело трясло от страха, и все попытки успокоиться не увенчались успехом. Я не боялась дождя, капли которого размеренно постукивали по крыше и крыльцу, но на меня наводили дикий ужас молнии и гром. Вспоминала из раза в раз, что тогда, на поляне, очутилась совершенно одна и вокруг лютовала непогода. Я не могла находиться в доме, боясь, что молния поразит его и я умру, сгорю заживо. Прикрыв уши руками, закричала, стараясь заглушить раскаты грома, доносившиеся со всех сторон. Они будто говорили, что нет спасения, что все, на что я надеюсь и во что верю, – ничто перед их силой.

Я вытерла слезы тыльной стороной ладони и шумно втянула воздух. В комнате не горела ни одна свеча, лишь вспышки молнии освещали ее, откидывая призрачные тени на стены. Легла на пол и обхватила ноги руками, крепко прижав колени к груди. Слеза скатилась по щеке, оставляя влажный след. Прикрыв глаза, прикусила губу и приготовилась умирать в душе от приступа паники, которая медленно подкрадывалась ко мне, силясь захватить в свои объятия.