Плач смерти

Я поежилась и отвернулась от сестры, как бы невзначай смахнуть пепел с подола белоснежного платья, на котором алыми нитями были вышиты сирены и дриады. Сестра чуть наклонилась вперед и прокашлялась, привлекая внимание. Скрестив руки на груди, я недобро прищурилась и улыбнулась уголком губ. Она делала так каждый раз, когда чувствовала обман и смиренно ждала, когда поведают тайну. От одного взгляда, пронизывающего нутро, хотелось провалиться сквозь землю прямо в царство Смерти.

– Ты что-то утаиваешь.

– Н-нет, что ты, сестра, я бы никогда…

– Оставь свои сладкие речи для глупых смертных, которые ведутся на ложь, как бабочки на нектар.

– Хлоя…

Я произнесла настоящее имя Смерти почти с мольбой в голосе. Ее глаза сверкнули ненавистью и злостью, губы сошлись в одну тонкую линию, частое дыхание выдавало негодование. Густой запах жженой листвы и разлагающейся плоти объял поляну, не позволяя сделать и вдоха. Опершись ладонями о землю и почти что коснувшись меня плечом, Смерть наклонилась и прошипела на ухо:

– Хлоя умерла десятки лет назад, сестра. Пора бы тебе вынести урок и перестать тешить себя иллюзиями надежды. Прежней жизни не будет. Никогда. Но ты слишком глупа и наивна, чтобы понять одну вещь – ни Мулцибе́р, ни его дружок, никто другой не спасет, когда душа будет гореть в агонии и умолять об освобождении. Лишь я буду рядом и заберу твою боль себе. Моей стали хватит на нас обеих.

Отшатнувшись, она напоследок окинула меня надменным взглядом и растворилась в воздухе, оставив лишь темную дымку, окутывающую поляну.

– Что бы ты ни делала и ни говорила, я всегда буду любить тебя, Хлоя.

Сестра услышала мои слова. Дымка чуть колыхнулась, заискрилась и исчезла вовсе. На ее месте лежало небольшое перо цвета воронова крыла. Подняв и прижав его к груди, я прикрыла глаза. Слеза скатилась по щеке.

Перо – единственное, к чему могла притронуться, единственное, что вело дорожку к ее душе. Я чувствовала покалывание на коже в том месте, где она соприкасалась с пером. Оно – первое и последнее, чем пожертвовала Смерть.

Поднявшись на ноги, я сделала пару шагов вперед и схватилась свободной рукой за крону дерева, впитывая его могущество и силу. Мой час еще не пришел, во мне остались силы бороться. Кивнув в ответ на собственные слова, я накинула на голову тонкую вуаль, лежавшую на земле средь деревьев, и скрылась среди них, с трепетом в груди ожидая освобождения.

Глава 12

Просьба, что станет спасением.

33-й год эры правления Дракона

Мулцибе́р

Я всю ночь не мог сомкнуть глаз. Что-то шевелилось в душе, лишая сна. Темные силуэты, стоявшие в углах комнаты, смотрели с некой издевкой и изгибали уродливые разорванные рты в дьявольской ухмылке. Они стали частью меня, охраняя комнату изо дня в день, изгоняя других призраков и демонов своим ужасающим видом.

Я непроизвольно вспоминал сестру. Должно быть, она выросла настоящей красавицей, крадущей мужские сердца. Астарта родилась истинным ангелом – голубые глаза, золотисто-бирюзового оттенка крылья, подрагивающие за спиной, пухлые ручки и ножки, которыми она дергала в воздухе каждый раз, когда отец или мать брали сестру в свои объятия. Но когда к ней прикасался я… Не мог до конца понять и разгадать, что таилось во взгляде сестры и что за тварь пришла по ее душу в ту ночь, после которой отец изгнал меня из дома и отрекся навсегда. Я посылал родителям письма о том, что хочу увидеть Астарту, но на все мольбы в ответ была тишина. Давно свыкся с тем, что от меня отказались, откупаясь из года в год лишь золотом и драгоценными камнями, лишь бы не возвращался в родные края и не позорил чистую кровь ангелов. Когда ко двору подъезжала карета с пегасами без всадника, я с горькой усмешкой распахивал дверцы и видел три ящика, набитые до краев.

Мы откупились от тебя, чтобы скрыть позор, который пал на наш род. Мы откупились от тебя, чтобы начать новую жизнь, где не будет демона, отравляющего жизнь ангелов. Мы счастливы без тебя, Мулцибе́р, а это – лишь плата за молчание.

– Мулцибе́р!!! Мулцибе́р!

– Мул-ци-бе́р, – почти что проревел Ве́дас, который сидел напротив меня за столом и выжидающе смотрел.

– Что? – встрепенувшись, я перевел удивленный взгляд на Алке́сту, которая постукивала ногтями по подлокотнику кресла, с кривой ухмылкой облизнув нижнюю губу.

– Малыш, тебя что-то беспокоит? Или кто-то? Ты можешь поделиться с нами, мы поможем развеять твои страхи и… желания, – банши издевательски произнесла последнее слово и широко улыбнулась, обнажая белоснежные зубы. Она сменила свои светлые наряды на васильковое платье. Стала более смиренной, перестала есть яблоки, и ее взгляд превратился в более… осознанный. Но в чем причина такого разительного преображения, я не мог понять.