Плач палача

Нина спускалась по грязной лестнице с отбитыми ступеньками, удивляясь, как вчера не разбила лоб, взлетая по ним вслед за Димой. Теперь она шла медленно, осторожно и облегченно вздохнула, только оказавшись на улице. Она подняла голову и нашла окно своего нового знакомого – большое окно в старом доме из красного кирпича. Как странно – Нине казалось, что Дима совершенно не вписывается в обстановку огромной коммуналки, где он был самым молодым и самым незащищенным. Она была уверена, что обидеть его может каждый, и наверняка делается это часто. Кто защитит его? В этой роли она не могла представить себя. По крайней мере надолго.

Нина почувствовала, что попала под власть этого странного юноши. Он сразил ее тем, что нуждался в ее присутствии, внимании. Ей нравилось подчинение, не требующее усилий, идущее от сердца. Этим он напоминал ей Соболева: Геннадий говорил, что без нее ему не жить – то же самое читалось в глазах этого юноши. Он словно боялся потерять минуту, секунду, казавшуюся пустой, бессмысленной без нее. Он болезненно пристально вглядывался в каждую черточку ее лица, улавливал перемены в нем и радовался, как ребенок, что она оживает на бумаге, под его карандашом. Он рисовал ее для себя. Нине казалось, что когда она исчезнет из его жизни, воспоминания о проведенном вместе времени еще долго будут согревать Диму. Оставалось определиться с тем, как долго она собирается быть рядом. Пока ответа не было. Она могла исчезнуть уже сегодня. Дима не знает, где она живет, ее номера телефона. Они случайно оказались вместе, и только от нее зависит, состоится ли следующая встреча.

Вернувшись домой, Нина окончательно убедила себя, что совершила очередную глупость: она не должна была соглашаться на общение с этим странным юношей. Он болен, в его глазах время от времени вспыхивало безумие. Она ничего не знает о нем. Только то, что он умеет рисовать, и то, что его мать в сумасшедшем доме. Чудесно! Нина первым делом юркнула в ванную, быстро сняла с себя вещи и бросила их на пол. Потом долго стояла под душем. С каждой минутой пребывания дома она все больше осуждала себя за безрассудство. Она усмехнулась, подумав, что из них двоих в этой ситуации более безумной была, пожалуй, она. Но маленькая бумажка с номером телефона Димы, как нарочно, упала на кафельный пол ванны. Мелкие цифры слились в одну черную линию. Нина смотрела на них сквозь поднимающийся пар и все никак не могла решить, как быть. Наконец она сказала себе, что обязательно позвонит, как обещала. Но к нему больше не поедет.

С этим она зашла в спальню, легла на кровать и не заметила, как уснула. Полотенце, которым она обмотала голову, сбилось и лежало рядом с подушкой влажным комом. Нина то и дело касалась его лицом и недовольно отворачивалась, отодвигалась. Она спала так, как не спала с тех пор, как осталась одна на этой широкой кровати. А утром вскочила и недоуменно уставилась на часы: половина восьмого. Это было слишком рано для нее. Обычно Геннадий, заметив, что она проснулась, приносил ей чашечку кофе и, улыбаясь, смотрел, как она – сонная, с едва открытыми глазами – с наслаждением пьет его.

Нина нахмурилась – кофе больше не будет. Вообще ничего не будет. Воспоминания жгли ее, делали истерично вспыльчивой. Прошлое ушло в небытие, а о будущем думать было страшно. Все было настолько неопределенным. Так хотелось жить, не задумываясь ни о чем. Просто быть рядом, купаться в любви, иметь массу возможностей для осуществления желаний, не шевеля при этом пальцем. Нина потянулась, снова закрыла глаза – как же было хорошо! Господи, ну почему все хорошее так быстро заканчивается?! Теперь нужно думать о том, на что жить, как жить. Средства, оставленные Соболевым, не бесконечны… Еще немного, она вступит в права наследства, и желание Геннадия станет реальностью. Она – хозяйка всего, что принадлежало ему. В ее возрасте – приличная материальная поддержка. Только бы с умом распорядиться. Не растранжирить, не разнести по барам, не пустить по ветру, в поисках призрачного успокоения.

Поднявшись с кровати, Нина увидела свое отражение в зеркале – спутавшиеся волосы рассыпались по обнаженной груди, плечам. «Хороша, чертовка!» – зло сощурилась она и направилась к телевизору, удивляясь, что не включила его еще вчера. Обычно она просыпалась от его шипения поздно ночью. Телевизор создавал иллюзию присутствия кого-то рядом, и становилось не так страшно, одиноко. Подобрав волосы резинкой, Нина зашлепала босыми ногами на кухню. Она поставила чайник, едва не обожгла пальцы горящей спичкой. И тут вспомнила о своем новом знакомом. Голубые, полные восторга и почитания глаза Димы – самое свежее воспоминание, к которому Нина не знала, как относиться. Она с трудом представляла, что снова переступит порог его комнаты. До обещанного звонка оставалось еще много времени.