Плач кукушонка

Его словам можно было верить. Ведь это по их вине бандитам пришлось потоптаться по горам впустую столько дней. И их злость, и ненависть смешивались со злой радостью возможностью отыграться за излишнюю беготню и лазание по скалам и ущельям.

Влад встал, подмигнул с усмешкой полковнику, показал "во" Иванычу, и вышел навстречу банде.

— Глянь, академик, пацан целый, не поцарапанный. Речь толкнуть хочет, побазарить. Может, чего умного скажет? Слушай, спорим, с такого расстояния между пятым и шестым ребром попаду. Двумя сразу, — бородатый игрался двумя огромными тесаками, и по их вращению было заметно, что владеет он холодным оружием отменно.

— Погоди, послушаем, что скажет. Говори, пацан. Если ему твои слова понравятся, точно в сердце попадет. Сдохнешь мигом. Так что, говори правильные слова.

— Чемодан у них под головой, — Влад показал на товарищей. — Так что, если сумеете, то попробуйте взять, он ваш.

— А ты сомневаешься? Ну-ка, борода, — скомандовал академик, и жонглер ножами, не приостанавливая манипуляции, запустил с размаху тесаки в сторону Влада.

Влад стоял без движений, слегка приподняв вверх руки с открытыми ладонями, словно сдавался в плен. Холодное оружие со скоростью пули под испуганный вскрик товарищей долетело точно до груди Влада и резко затормозило. Сработала система защиты, остановив время. Влад взял ножи за ручки и с ними вернулся в сходную позу.

В толпе пронесся шум восторга.

— А мальчик не прост собой. Хорошо бы повторить. Интересно, а пули он тоже ловит?

Толпа гоготала, но в крике слышались испуганные нотки. Уж очень самоуверенно шел пацан на них.

— Вы, твари, псы смердящие, товарищей моих обидели. Я этого не прощаю, и за все сейчас буду расплачиваться с вами.

— Смотри, он нас пугает. Надо уже бояться? Академик, может пристрелить его?

— Тебе не стыдно? Мальчик с простым ножичком, а ты стрелять. Лучше зарежь его, а то он сильно разошелся.

— Ты еще, козлина, не видел меня разбушевавшимся. Обидно, что уже не увидишь. Я не разрешаю вам дышать моим воздухом.

Бандиты расступились, пропуская Влада в центр толпы, но Влад, поравнявшись с владельцем ножей, дико на все ущелье заорал:

— И-й-я-а! — раскинув широко руки, притормаживая время, и, вращаясь внутри толпы, тесаками рубил по горлу, ощущая соприкосновение стали с шейными позвонками, отворачиваясь от фонтанов крови, чтобы горячая струя не попала в глаза.

— И-й-я-а, — орал он, взлетая над бандитами, и, продолжая вращаться, не забывая рубить глотки. Он в замедленном времени не слышал того панического вопля страха и ужаса, который во всей красе оглушал и бил по перепонкам его товарищей.

— И-й-я-а! — крикнул он, пересекая последнюю глотку, и остановился посреди поля боя, скорее, резни. Горячая живая кровь стекала с него сгустками, поляна, залитая кровью, парила, и Влад вдруг ощутил неестественную веселость и дикость. Пары не только пьянили, но и мутили разум.

— Ну и как, понравился вам Вовка — вентилятор? — весело спросил он, бросая ножи на окровавленную землю. — Мне показалось, что они слишком рано кончились. 1,2,3,4,5…16,17. Нравится мне это число. Получается, что там осталось 13. А вам эта цифра нравится?

— Женя, — охрипшим от пережитого шока голосом спросил Иваныч. — А что это было, ты не в курсе?

У Жени голос совсем пропал, и он бессмысленно помотал головой. Полковник с ужасом смотрел на окровавленного Влада, ничего не соображая. В таком же стопоре находились и майор с капитаном. Они еще не могли поверить в жизнь, подаренную им в который раз. Так без конца не бывает. Парень спасает их еще один раз.

— Иваныч, — шепотом спросил Игоревич. — Он всегда такой?

— А что, Игоревич, мальчик порезвился, загулялся, слегка испачкался. Влад, тебе бы умыться, а то уж страшный больно.

Влад обошел побоище и, убедившись в полной неподвижности врага, побежал вниз к ручью.

Кровь с трудом отмывалась от тела, а трусы так и пришлось выбросить. Не поддавались стирке в холодной ледяной воде. Все казалось, что с водой течет краска. И запах не исчезал. Хорошо, что вовремя снял спецкостюм. А то, так бы и остался в неглиже.

— Кровь у них ядовитая, не отмывается, — виновато оправдывался он, явившись голышом, и, надевая брюки на голое тело. — Неприятно, но до Курчума потерпим, там запасные трусы есть, приоденусь. Хорошо, что хоть запасся.

— Тебе кроме, как о трусах, говорить не о чем? Народу хочется получить ответы, — перебил рассуждения Влада о нижнем белье Иваныч. — Народ хочет знать, что ты здесь за резню устроил. Нормальный советский парень, а завертел такую вентиляцию. Что еще за Вовка — вентилятор?