Плач кукушонка

— Циклон в этом районе задержится на два-три дня, не меньше. Так предупреждают синоптики. Никуда банда за это время не денется. Они же хоть и бандиты, но не самоубийцы же. Единственный грамотный выход — на протяжении этого времени экипаж и технику держать в полной боевой готовности. По команде экипаж взлетит через полчаса. Лету до предполагаемого квадрата менее двух часов. Они ничего не решают. А на перевале держать в готовности технику и экипаж? Абсурд и бессмыслица. Столько нюансов, что больше шансов вообще не взлететь. Да и весна чревата ночными заморозками.

Генерал уже понял глупость начальника политотдела и попытался реабилитироваться.

— Думай, когда предлагаешь, головой, а не задницей.

Замполит покраснел, как свекла, но на это мало кто обратил внимание. У всех на душе тревога и чувство надвигающейся беды. Даже, если группа перехвата выйдет на банду, то без поддержки с воздуха ей будет очень трудно продержаться. Такого многочисленного порыва они не помнят со времен Жаланашколя. Но и тот прорыв был со стороны соседей.

— Черский, Рохлов, экипажи и вертолеты держать в полной боевой готовности. Техники ночуют на аэродроме. Создать все условия, чтобы, хрен с вами, на ужин выдавать им по стакану водки. Все равно ведь, негодяи, в магазин побегут. Пусть уж пьют под контролем. Летчикам из номера не выходить. Дежурная машина дежурит у входа в гостиницу круглосуточно. Водителей держать по двое, чтобы даже в случае нужды не оставлять транспорт без присмотра. Кормить и поить всех на местах. Все ясно? Вопросы? — генерал немного вернулся в свой образ. — Разошлись. А ты, — он обратился к начальнику политотдела, — бери раскладушку и поселись у синоптиков. Чтобы метеообстановка была у тебя на глазах. Обо всех изменениях сразу звонишь в гостиницу. Понял?

— Так точно! — обрадовался замполит, что про его ляп уже забыли, и потребность в нем вновь обрела ясность.

А в Ушарале получила развитие своя трагедия. Начальник штаба решил пока родителям Влада до полной ясности не сообщать о трагедии. Но жены командира и борттехника обязаны знать о постигшем несчастье. За умолчание начальнику штаба накостыляют по полной схеме. И если Нина, жена Тимошенко, обошлась сердечными лекарствами и ревом двух сыновей в два голоса, то супругу Шарипова срочно отправили в госпиталь. Начались преждевременные роды. В городке без напоминаний восцарила траурная обстановка. Дети старались избегать шумных веселых игр, женщины разбились кучками по возрасту и должностям мужей, шептались, рисуя ужасы, доводя порой себя до паники и истерических рыданий. От оперативного дежурного постоянно требовали новостей, но он разводил руками, указывая пальцем на телефониста, который из сочувствия вновь и вновь просил диспетчеров связать его с номером гостиницы, где остановились экипажи. Черский молча, кивал телефонисту, который отвечал одной фразой:

— Ничего пока нет.

Дети Тимошенко вместо школы до обеда сидели с матерью, а после обеда усаживались в беседке для курения офицеров напротив штаба и без конца бросали вопросительные взгляды на выходящего покурить оперативного дежурного. Тот уже перестал выходить на перекуры, только бы не видеть их печальные, полные слез глаза. Иногда приходила к детям Нина. Она и сообщила, что Шарипова в порядке, родила второго мальчика. Ребёнок здоров. И начинала плакать, что родила то она без патологий, да, видать, сироту. Начальник штаба ругался и просил заранее не паниковать, но и сам, владея ситуацией, в благополучие не верил. Выжив после аварии или катастрофы, они вряд ли справятся с такой большой беспощадной бандой. И перевал хренов, как некстати закрылся. Конечно, весна богата циклонами и сюрпризами, особенно в горах, но так подло пропустить и захлопнуть ребят в горной ловушке. Пакость неописуемая.

— Ты была у нее, как они там? — тихо спросил он Нину, присаживаясь рядом, слегка потрепав мальчишкам прически. — Может, помощь нужна? Женщин из женсовета мобилизуем.

— Плачет, — сама всхлипывая, ответила Тимошенко. — Кормить надо, а молоко пропало.

— Какое там молоко, беда, то, какая! Но вы держитесь и верьте. Мне диспетчер сообщил, что циклон уходит, погода нормализуется. Скорее всего, завтра полетят. Дай бог — все образуется.

— Вы думаете, они сумели выжить?

— Так с ними Влад, а с этим разве что случится?

34

— Влад, вот ты объясни народу, — просил Иваныч после стакана водноспиртовой жидкости, пришедший в свое нормальное состояние говорить и поучать. — Мы на пятерых поймали семнадцать пуль, а у тебя хоть бы для виду одну царапинку найти. Как-то, даже неестественно подозрительно.

— Иваныч, — простонал полковник, пытаясь поудобней усесться на чехлах. — Ты бы совесть имел. Человек трижды подряд спасает тебе жизнь, а ты с нелепыми вопросами. Он и сам, поди, в затруднении ответить.

— Мистика какая-то, — продолжал Иваныч, не обращая внимания на замечание полковника. — Особенно с вами, товарищ полковник.

— Я думаю, после всего этого, мы смело можем перейти на "ты", — предложил полковник. — Давайте по вашей традиции на "ты" и по отчеству. Я — Игоревич.