Питомник богов

Ритм уводил его от битв на красные и белые ложа, где он оставлял своё горячее и бодрое семя в молодых и зрелых телах – коричневых, чёрных, жёлтых и белых. Он зажигал страсть и похоть в синих, зелёных, антрацитовых и лиловых глазах откровенных, умелых и гибких женщин. Покорных его желаниям женщин с крепкими бёдрами и нежными руками. Он гладил купола их грудей и целовал их жадные губы. Его тело сотрясала священная дрожь творения, он зачинал целые народы и расы, и его мужская сила не умалялась, а крепла с каждым новым соитием. Сама Великая Жизнь входила в него тысячами желаний, изливалась через его тело тысячекратно. Уходила в тела его женщин и рождённых ими потомков.

Потом сквозь изначальный ритм Великой Жизни пробилось робкое обрывающееся стаккато. Синий свет залил видение Вольска, а потом сгустился, обрёл очертания и превратился в глаза Овиты, требовательные и внимательные.

«Возвращайся!» – приказала ему Овита, и видение померкло. Он очнулся в Зале Времени, лежащим на серо-серебристом полу. Над ним склонилась Овита. Забрало её шлема светилось, отражая голубой свет колонн. Вольску показалось странным, что несколько секунд назад он видел её глаза, не скрытые световыми фильтрами.

– Как я здесь оказался? – спросил он Знающую, не открывая рта, зная, что его слышат.

– Пришёл.

– А где Гвен?

– Вон там, – Овита кивнула куда-то в пространство Зала.

– С ней всё в порядке?

– Она жива и здорова.

– А Шерма?

– Её здесь нет.

– А где она?

– Она ушла с Дорс к Питомнику Богов.

– С крысопсиной?

– Да.

– Зачем?

– У Шермы теперь нет глаз. Белая стена выжгла глаза отступницы. Она теперь видит мир через глаза Дорс.

– Она ослепла?

– Она наказана.

– А Некич?

– Мёртв. Махонико тоже. И морлиф Дунс.

– Я ничего не помню.

– А ничего и не было. Храм послал Белую стену, остановил нас, а потом позволил нам прийти сюда, в Зал Времени.

– Позволил тем, кто выжил?

– Храм справедлив. Он наказал наёмников. Тех, кто шёл умножать смерть.

– Но Шерма тоже шла умножать смерть.

– Шерма – отдельный разговор. Тейсанболон, сам того не желая, почти воскресил в Шерме древнюю расу. Шаманил, шаманил и нашаманил. Вывел из мрака пращурные гены и пересоздал изначальную матрицу.

– Древнюю расу?

– Магонийцев. Наших предков по ветви наследования. Они все погибли в древних галактических войнах. А Шерма может стать Возрождающей. Храм узнал её и не убил.

– Но как это… Нет, это неправильно.

– Кто ты такой, чтобы определять, что правильно, а что неправильно?

– Никто, – согласился Вольск. – Нам надо возвращаться, Сестра. Да?

Овита не ответила. От её молчания археологу стало не по себе.

31 Плато Поланского, планета Фаренго (9 КВ97:2), система звезды Талис, 11 десембрия 416 года Эры Восстановления

– Гвен, это я, Ланс, ты узнаёшь меня? – Маккослиб смотрел сквозь тусклое исцарапанное забрало шлема Вей, стараясь увидеть её лицо. Но видел только своё отражение и багровые блики от лучей Талис. Солнце Фаренго приближалось к зениту. На Западном континенте наступил полдень.

Лейтенант Эстино предупреждающе дотронулся до плеча бывшего адмирала. Киборг, обследовавший процессор на комбинезоне Вольска и его медицинские имплантаты, сообщил лейтенанту, что археолог без сознания и жизненные ресурсы его на исходе.

– Ланс, они в коме, их надо перенести на челнок. Чем быстрее мы доставим их в корабельный медблок, тем лучше.

– Ты прав, – согласился Маккослиб, не отпуская руку Вей. – Но надо всё делать осторожно. Очень осторожно. Посмотри, как протёрся на коленях её комбинезон. Там даже мелкие дыры есть. Малейшее натяжение и начнётся…

– Я вижу, Ланс. Да и фильтры… – Лейтенант показал на грязно-коричневый цвет мембраны атмосферного преобразователя. – То, что леди жива, – уже чудо… Наверное, они вышли из Лабиринта где-то поблизости. Надо осмотреть местность, тут могут быть и другие…

– Сначала доставим на корабль Гвен и этого, а потом уже поищем других, – решил Маккослиб.

Эстино отдал приказ киборгам, и те с максимальными предосторожностями перенесли Вей и Вольска на грузовую платформу и закрепили на ней широкими такелажными лентами.

– Ты сказал, что она беременна… – Маккослиб закашлялся и не договорил. Лейтенанту показалось, что от этого кашля шлем бывшего адмирала слегка завибрировал. «Показалось. Он не может вибрировать», – подумал офицер, а вслух подтвердил:

– Анализатор показывает, что она на третьей неделе.

– Странно.

– Да, согласен. Очень странно.

– Разве там, в Лабиринте, они могли снять комбинезоны? Там же нет воздуха земного типа.

– Мне сложно тебе ответить, Ланс.

– Понимаю. Этот Лабиринт… Он ведь не просто пещеры, да?

– Не просто.

Некоторое время они молча наблюдали, как грузовая платформа взбирается на плоскую вершину холма, туда, где Эстино посадил челнок. Гибкие «лапы» платформы ловко огибали обветренные ноздреватые валуны. При этом сама платформа сохраняла строго горизонтальное положение.

– Анализатор, насколько я понимаю, способен определить, каким организмом она беременна? – прервал молчание Маккослиб.