Питомец

— За того, кем вы являетесь, — припечатала Лилина, поймав от меня очередной образ с кучей кривляющихся смайликов. — Уважаемый Орлангур просит прощения, если ненароком вас обидел и неверно интерпретировал ваши ментальные образы. Господин ни в коей мере не желает никого оскорбить, но вынужден действовать так, а не иначе из-за здорового чувства собственной безопасности. Он никому не доверяет, поэтому считает, что подобные меры только поспособствуют достигнутым договоренностям, избавив вас от неоправданных соблазнов. Не стоит беспокоиться. Если путешествие его подопечных завершится без эксцессов, то вам ничего не грозит. Господин Орлангур говорит, что это в ваших интересах, мэтр. Вы о многом поведали и о еще большем умолчали. Господину Орлангуру очень не понравилось сравнение с товаром и законной добычей. Вы смотрели на него как на кошель с золотом, не скрывая эмоций. То, что он прочитал по вашему лицу, оставило глубокий след в его ранимой душе и ввергло в депрессию. Только забота о вверенных господину душах и чувство ответственности за жизни подопечных заставляют его сотрудничать с вами, не оставляя надежды на то, что между вами не останется недоговоренностей и недопонимания. Спешим уведомить: теперь любой рург легко найдет человека по запечатленному образу. Тысячу раз подумайте, затевать ли аферы. Взрослый и уважаемый человек обязан всемерно заботиться о репутации. Деятелей с подмоченной репутацией и потрепанной совестью ныне пруд пруди, а вот надежных так просто отыскать не получается. Запомните, если вас кто-нибудь подобьет на глупость или вы сами на нее решитесь, то не обессудьте: все имущество, носящее следы вашей ауры, будет сожжено. Ах да, вы тоже испытаете на себе силу очищающего пламени. Если вы запамятовали, напомню: рурги водятся на всех континентах. Уважаемый Орлангур говорит: ничего личного, это только бизнес и защита инвестиций. Решитесь на экзотическое самоубийство, он отговаривать не станет. Всего вам хорошего, мэтр.

Бледный как полотно, на подгибающихся ватных ногах толстяк вывалился из монастыря. В его голове крутились заманчивые, хоть и отдающие крамолой, мысли плюнуть на прибыль, бросить все и бежать из Тумры. Бежать как можно дальше и без оглядки. Мэтр Пьерро чуть было не согласился с внутренним голосом и его советами, но суровая реальность в виде стаи мелких рургов, рассевшихся на борту и оснастке когга, вдребезги разбила хрустальные планы побега.

— Не слишком ли ты суров с ним? — спросила Лилина, провожая взглядом торговца.

«Не слишком. Теперь он сто раз подумает и… не сделает того, о чем мечтал».

— Ты же говорил, что не умеешь читать мысли. Откуда ты знаешь, что он задумал?

«Мысли не читаю, зато от эмоций меня чуть не стошнило».

— Так плохо?

«Еще хуже. Кстати, хотел спросить, а куда испарился наш младший охотничек? Давненько я его не видел. Парк вроде?»

— Парк ушел из ватаги. У них из-за размолвки целый скандал был. А что ты им заинтересовался?

«Я с пацаном два раза сталкивался, думал, он меня не сходя с места придушит. Такая чистая, незамутненная ненависть. Аж обжигает, честное слово. И тут он исчез, притом никто и в ус не дует, как будто так и надо. Согласись, подозрительно. Поспрошай оказией, куда мальчик рванул, а то смутные сомнения терзают меня и мысли нехорошие в голову лезут».

— Иристу подговорю, она принимает знаки внимания от Ристара. В такой малости он ей не откажет.

Парк действительно вел себя странно, и его поведение с самого начала не давало мне покоя. Из всего коктейля эмоций, выплескиваемых охотником, сильнее всего ощущалась ненависть, конкуренцию которой составляла жажда убийства одного знакомого вам рурга. Ладно, делать выводы пока рано, дождусь разведданных и передачи оперативной шифровки от агента «Ириска».

Два дня пролетели быстро. Ириста ничего компрометирующего на Парка в клювике не принесла. Малой держал в секрете, куда и на какие хлеба он подался, лишь намекнул, что без работы не останется.

Малышка Лири была единственной, кто не радовался переменам и скорому отъезду. Она непонятно как почувствовала грядущую разлуку и ни в какую не желала отпускать меня от себя дальше чем на расстояние вытянутой руки. Лири плакала, капризничала, просилась на ручки, покатать, показать красивые цветные картинки с забавными зверушками (мультики), тянула Сяку на прогулки. Эмпатия — дар и проклятие, и будь она вдвойне проклята, когда встречаются два носителя дара. Пусть один не умеет им как следует пользоваться, а второй только-только раскрывает, все равно между ними не остается тайн. Чувства выдают нас.