Питер. Битва близнецов

Убер задумчиво разглядывал фигурки фарфоровых ангелов. Они вызывали у него странное зудящее чувство. Он не знал, чего ему хочется, – сломать их к чертовой матери или погладить по гладкому фарфоровому боку.

На полке, за ангелочками, стояла небольшая картина.

Шторм на закате. Айвазовский. Копия, конечно, подумал Убер. Настоящие полотна Айвазовского – огромные, в музее в Феодосии. Кто знает, уцелели они или нет.

Убер долго рассматривал картину. Все закончилось. Был бы сейчас жив Айвазовский, какое бы море он написал?

Светящееся в темноте?

Бурное? Спокойное? Или вот такое – когда, кажется, от ярости стихии нигде не укрыться. И немногие выжившие брошены умирать в темноте и холоде?

Искусство. Вот что практически полностью оказалось уничтожено после Катастрофы. Убер разглядывал, как преломленные водой, подсвечивают волны солнечные лучи. Невероятная красота. Увидеть бы сейчас то море. Просто посидеть на берегу. Он прикрыл глаза и почувствовал на губах йодистый запах того, мирного моря. «Мы обречены жить сожалениями, – подумал он внезапно. – Мы, старое поколение, видевшее мир до Катастрофы. Молодым… не знаю, наверное, им легче. Они могут вырваться из власти сожалений и ностальгии – и жить дальше. Строить новый мир. Мы наш, мы новый мир построим…»

Ага, убьем всех плохих монстров и заживем. И снова будет сидеть у моря, глядя, как солнце исчезает за краем мира.

– На небе, с-сука, только и разговоров, что о море, – пробормотал Убер задумчиво.

Мэр обернулся. Он закончил писать записку для каптерщика – «Выдать подателю сего…» – и расписался. Подышал на печать, хлопнул. Готово. Он смотрел на Убера:

– Что?

Убер очнулся, поднял голову.

– Да нет, ничего. Когда приступать, говорю?

– Сейчас.

– Возможно, еще мне понадобится оружие. Что-то очень мощное.

Мэр замялся.

– Это проблема? – холодно спросил Убер. – Обычно я использую свое, но в данном случае… если это достаточно крупная тварь…

– Граждане Обводной республики будут против того, чтобы я вооружал чужаков.

– А мне насрать на мнение граждан республики. Если честно. Как подозреваю, и вам тоже.

Мэр кивнул. Такое отношение он понимал.

– Хорошо. Будет тебе тяжелое оружие.

– И помощник. Оруженосец. Санчо Панса.

Мэр помедлил.

– Чего?

– Я не местный, – пояснил Убер. – Мне нужен тот, кто все здесь знает.

Мэр почесал бровь согнутым узловатым пальцем.

– Я поставлю этот вопрос… кхм… на голосование. Совет решит… выделит человека… Но я уверен…

– Что, серьезно? У вас республика? – поинтересовался Убер и вдруг засмеялся. – А ты, получается, президент?

– Мэр, – сказал тот негромко. – Всего лишь мэр. Но они все у меня – вот здесь.

Он сжал до белизны худой кулак, синие вены, светлые волоски. Оскалил желтые зубы. И Убер внезапно снова услышал те крики «Мэр! Мэр! Мэр!». Похоже, этот мэр далеко не прост и ни фига не мил.

– А вот эти… которые по вечерам орут «Мэр! Мэр! Мэр лучший!» – это кто? Благодарные жители? Лучшие люди города? Патриоты?

– Долбоебы, – сухо сказал мэр.

Это да. Убер хмыкнул.

– Не знаю, чего они там орут, – продолжил мэр. – Придурков и у нас хватает, без всяких драконов.

«Может, не стоило соглашаться? – подумал Убер внезапно. – Черт, черт». Но тут же отбросил сомнения. Сомнения мешают выполнению задачи.

– Надеюсь на вас, – сказал мэр церемонно. Убер кивнул.

Глава 6

1. Соловей

– Убер? – произнес человек.

Шагнул навстречу. Он был ниже скинхеда ростом, но широкий, кряжистый. Убер насторожился, но человек поднял руки и улыбнулся – мол, все хорошо, я безопасен. Но почему-то Убер был уверен, что человек его ждал. Стоял где-то здесь и курил, дожидаясь, когда скинхед выйдет от мэра.

– Возможно, – сказал скинхед.

На человеке была простая куртка, брезентовая, сшитая вручную уже после Катастрофы. Неказистая, но надежная. Куртка Уберу сразу понравилась – чего нельзя сказать о том, на ком она была надета.

А еще Убер подумал, что под полой куртки наверняка окажется пистолет. И возможно, пара-тройка ножей.

– Мы раньше не встречались, – сказал человек. Убер помедлил, пожал плечами. «И что?» Он с кучей народа на земле не встречался, это же не повод, чтобы сразу лезть целоваться.

– Наверное.

– Соловьев, он же Соловей, – представился человек в крутой куртке.

Голос у него был замечательный – чистый, богатый, с великолепными светлыми обертонами тенор. Отличная, прямо звенящая дикция.

«Вот почему его так прозвали», – подумал Убер. Не только фамилия. Соловей-разбойник, ха.

– А ты Убер?

– Убер, – сказал скинхед. – Я вообще не очень понимаю, что я здесь делаю. Или что ты здесь делаешь, Соловей.

– Я помощник мэра. По общественному порядку и правосудию.

На пальце у «помощника» было крупное золотое кольцо с печаткой. Убер покачал головой.

Засмеялся.

– Что не так? – спросил Соловей. На первый звзгляд он казался спокойным и доброжелательным, искренним.

Но Убер отбросил эту мысль. Соловей выглядел умным и опасным противником.

В отличие от Чечена, Соловей прямо излучал сдержанную опасность. Словно ядерная боеголовка, экранированная свинцом. Хотя, возможно, из него получился бы неплохой союзник.