Питер

Очередь ударила в стену, люди начали падать. От грохота десятка автоматов в тесном пространстве заложило уши. Иван видел: во вспышках автоматных очередей – мелькает, мелькает – словно под барабанный бой падают люди, корчатся…

Умирают.

Крики звучали в его ушах, когда он вышел оттуда. Желудок свело.

Когда закрывал глаза, то снова видел, как по станции идут адмиральцы, невские, василеостровцы и добивают оставшихся в живых.

На чьей ты стороне, солдат?

Мать вашу.

Почему из нормальной войны вдруг делают кровавую кашу?

А что? – вдруг подумал Иван без перехода. – Разве война бывает нормальной?

Бывает?!

* * *

Площадь Восстания – цвета запекшейся старой крови. Не зря, видимо, предки ее такой сделали. Иван прислонился лбом к холодному мрамору, зажмурился. Постоял так, надеясь, что все это окажется очередным кошмаром. Проснись, велел он себе. Ну же! Проснись!

Опять все повторяется.

Иван закрывал глаза и видел.

– Это лазарет, – сказал лейтенант.

Вокруг были койки, залитые белым электрическим светом, раненые лежали и сидели, глядя на гостей угрюмо и выжидательно. В другом конце палаты стояли немногочисленные медсестры и врач в белом халате, заляпанном кровью.

Лейтенант пошел по проходу, разглядывая раненых. Некоторые отводили взгляд, другие смотрели в упор. Иван шел за ним, не зная, кто он и что здесь делает.

– Что с ними делать?

Лейтенант остановился. Врач выступил ему навстречу, вскинул подбородок. Лицо у него было длинное, угловатое, неровно вылепленное.

– Прикажите дать нам воды, – сказал врач. – Здесь раненые.

Лейтенант, не отвечая, огляделся.

– Раненые? – удивился он, посмотрел на врача.

Тот сглотнул. Кадык дернулся под морщинистой бледной кожей. Иван видел белесые невыбритые волоски у врача на шее.

– Где здесь раненые? Я вижу только врагов империи.

Врач застыл. Иван видел, как кровь отхлынула у того от лица.

– Здесь больные люди. Им нужна помощь! Как вы не понимаете?! У меня нет ни воды, ни медикаментов, закончился перевязочный материал. Мои помощницы…

– Ваши помощницы, – сказал лейтенант со странной интонацией. Врач замолчал на полуслове. Лейтенант оглядел сестер в белых одеждах: – Действительно, ваши помощницы.

– Я не понимаю, что здесь…

Вспышка. Грохот. Лейтенант моргнул. Лицо врача застыло, словно залитое прозрачным эпоксидным клеем, он пошатнулся. Закричали сестры. Крик нарастал.

– Молчать, – негромко сказал лейтенант. Опустил взгляд на свой револьвер. Повернул его, посмотрел на него так, словно видел впервые. Помедлив еще секунду, убрал в кобуру.

Врач падал. Иван видел как он падает, как на груди у него растет крошечная красная точка, откуда растекается по халату огненно-красное, огромное пятно, занимающее все пространство вокруг, заливающее красной волной. Исчез госпиталь и люди, Иван видел только эту кровь. Толчки сердца в ушах. От растерянности он даже не знал, что нужно сделать. Шагнуть вперед или назад?

Что вообще происходит?!

Это не со мной.

Это какой-то кошмар.

Иван поднял голову. Лейтенант смотрел на медсестер, взгляд его был холодно-равнодушный, как выползший полежать на песке удав.

Тишина разлилась в белом, пропитанном электрическим светом воздухе.

Губы лейтенанта шевельнулись.

– Убейте всех, – сказал он. Посмотрел на сестричек с жутковатой нечеловеческой улыбкой. – Дамы… наверное, мне надо извиниться?

Врач упал на бок, бум, мертвое тело отскочило от пола – Иван шагнул вперед. Тело снова ударилось, вздрогнуло, сотряслось и замерло. Голова врача с бессмысленно раскрытыми глазами. В серых глазах с прожилками усталости на белке Иван видел недоумение. Врач застыл.

Лейтенант протянул руку, которая еще хранила холод и сталь револьвера.

– Дамы?

И только тогда сестрички закричали…

Иван помотал головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Это было давно и неправда.

Этого не было.

Или было?

К сожалению, было.

Веганцы тогда захватили Площадь Александра Невского – План, как его называют. И началась резня. Ивану тогда было на тот момент лет семнадцать, он отслужил наемником в армии Вегана всего лишь три месяца. И фактически это оказался его первый бой после учебки. И – самый последний.

На следующую ночь Иван перерезал лейтенанту горло и ушел.

Иван вспомнил, как «зеленые» гнались за ним по туннелям, потом карабкались по вентшахте на поверхность. Бой в темноте. Вспышки выстрелов. А вот на поверхность они сунуться не рискнули. Иван же рискнул – впрочем, другого выхода у него все равно не было. Стать рабом или, того хуже, носить в голове галлюциногенный грибок – нет уж, идите на фиг!

Убийцы.

Иван застонал сквозь зубы. От этого я и бежал на Василеостровскую, на другой конец метро.

А здесь все то же самое.

– Ван! – окликнул его голос Солохи. Иван повернулся. Диггер был бледный, как снег на куполе Исаакиевского собора. – Там… Гладыш…

И Иван понял, что все только начинается.

* * *

Фигня, иначе не скажешь.

– Где наш дизель? – Гладыш оскалился, поудобней перехватил лом.