И вот среди гор — крошечная бревенчатая церковка, храм мч. Василиска, — совсем русская, деревенская. Когда-то на её месте стоял каменный храм, потом его разрушили, а несколько лет назад возвели на старом фундаменте это деревянное строеньице. Поднимаемся к нему по раскисшей от дождя, скользкой горной тропе и долго стоим под потоками небесной воды, ожидая, пока из храма выйдет предыдущая группа. Я смотрю на остатки древнего фундамента и пытаюсь представить последние минуты жизни великого Златоуста: сколько раз читал об этом, сколько раз воображение рисовало мне эти картины — виделся какой-то суровый горный край без единой травинки… И вот — горы, похожие скорее на высокие холмы, от подножия до вершины покрытые густым зелёным лесом, их мягкие очертания скрыты туманом, всё вокруг дышит летней лесной чащей… Говорят, Златоуст тоже умирал под страшным ливнем — конвой остановился возле могилы христианского мученика Василиска, измученный святитель не смог идти дальше. Конечный пункт изнурительного перехода — городок Пифиунт, нынешняя Пицунда (это по современным дорогам часа два езды на автомобиле, а тогда — пешком, по лесам, по горам…). Иоанн тяжко страдал, спутники, добровольно, по любви отправившиеся с ним в изгнание, старались не беспокоить старца… Вдруг все увидели сияющую человеческую фигуру; некто в одеянии епископа подошёл к святителю и промолвил: «Не унывай, брат Иоанн! Завтра мы будем вместе». Даже воины-охранники поняли, что это был святой Василиск, у могилы которого они стояли. Тогда Златоуст собрал последние силы, поднялся, превозмогая смертную усталость, отслужил полную литургию, причастился сам и, вздохнув: «Слава Богу за всё!», — отошёл…
Могила апостола Симона Кананита, или, как чаще его называют, Симона Зилота, — да, того самого жениха на браке в Кане Галилейской, отведавшего чудесного вина. Последние годы жизни он провёл на абхазской земле, которая в ту пору отнюдь не казалась раем: сплошное гиблое малярийное болото, а в горах, где можно укрыться от малярийных испарений, — невероятное количество змей. В довершение же всего — воинственные племена, очень неодобрительно смотрящие на всех, кто не уважает местных богов. Апостол Симон выбрал себе небольшую пещерку в горах с единственным узеньким входом — через потолок. Сейчас, поднимаясь к этой пещере, чувствуешь себя точно в райском саду: зелень, цветы, благоухание, пение хрустальной горной реки, — но тогда… Кстати, на берегах этой чудной ласковой речки туземцы и убили апостола, и воды её несли в Чёрное море кровь Канского жениха… Может быть, эта святая кровь и преобразила мрачную кавказскую глухомань? Нет, не «может быть», а именно так и было.
Тело апостола похоронили у подножия той же горы. Сейчас тут — туристический центр: красивый, мощный водопад, созданный не природой, а строителями, десятки кафе и ресторанов, магазины сувениров и толпы нарядных, весёлых людей, отнюдь не похожих на православных паломников, а чуть в стороне — небольшой древний храм из желтоватого камня. В этом храме — могила апостола. Туристы, как правило, не обращают на храмик внимания, тем более что он и закрыт на бесконечную реставрацию; лишь человек пять молятся, прижавшись лбами к его стенам, — совсем как у нас, на Смоленском, у часовни св. блж. Ксении.