Письма. Том II (1933–1935)

Я знаю, что Вы получили журнал нашего Института, и надеюсь, что он Вам понравился.

У нас снова проливные дожди — такое ощущение, что монсун неожиданно начался на два месяца раньше. Я надеюсь, что как раз по этой причине на равнинной местности в этом году будет достаточно прохладно, и слышал, что в Лахоре установилась самая прохладная погода за последние 20 лет.

С наилучшими пожеланиями.

Духом с Вами.

39 Н. К. Рерих — М. де Во Фалипо*

9 мая 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Мой дорогой Друг!

Мне ничего не остается, кроме как воскликнуть вместе с Вами (как в Вашем письме от 18 апреля), что безразличие людей поистине неслыханно, поскольку они пытаются уничтожить лучшие символы человечества. Выступать против древнего символа Троицы из-за некой позднее созданной организации, известной как масоны, то же, что и отрицать Святой Крест, потому что его могли обнаружить среди древностей Китая или Африки! Но мы работаем не для разрушителей, а для истинных просвещенных строителей. И Священные Символы нашей Религии охраняются не разрушителями, а добрыми строителями. Для нас главное знать, что это Символ Святой Троицы. Католический художник Мёмлинг подтверждает нам это, и открытка с изображением Мадонны Эльзаса — Лотарингии, которую Вы мне как-то прислали, была украшена таким же символом. Пусть злопыхатели изобретают любые сплетни и кривотолки, но мы останемся при истинных Святых Символах, являющихся таковыми еще со времен Господа Христа. Я не сомневаюсь в том, что иногда Вы неизбежно сталкиваетесь с таким злобным отрицанием. Но я высоко ценю Ваш свободный от предрассудков образ мыслей и знаю, что Ваша добрая вера отразит множество атак и нападок.

Не буду от Вас скрывать, что меня очень расстроило письмо г-на Тюльпника д-ру Шкляверу от 18 апреля. Я никогда бы не подумал, что г-н Тюльпинк может до такой степени не стесняться в выражениях. Вместо того чтобы дружески все обсудить, имея на руках факты и цифры, он пишет о нас в таком тоне, что невольно вспоминаешь, как нелицеприятно его охарактеризовал г-н Капар в Нью-Йорке. Мой сын Святослав тогда был в Нью-Йорке, и он прекрасно помнит, как г-н Капар критиковал нрав Тюльпинка и предупреждал, что мы с ним хлебнем горя. Я надеюсь, что то, что нам предсказал этот пророк из Брюсселя, не произойдет и г-н Тюльпинк не станет второй г-жой Германовой, которая стала клеветать на нас, когда ее финансовые требования были отклонены. Как мог г-н Тюльпинк написать, что с 1931 по 1933 год он укреплял мою репутацию! Это утверждение доказывает, что он не имеет никакого представления ни о моей деятельности, ни обо мне. Надеюсь, он судит не по себе. И как он может считать священную идею защиты человеческого достояния выражением эгоизма? Если мы будем подходить к священным идеалам с эгоистичной алчностью, то мы не имеем права вообще прикасаться такими грязными руками к Святыням. Я не мог себе представить, что г-н Тюльпинк окажется настолько бесчеловечным, чтобы не замечать критическую ситуацию в Америке, где, как Вы знаете, обстановка накалена до предела. Вы, несомненно, слышали, какие трудности сейчас испытывают такие богатейшие люди, как Форд и Рокфеллер; последний даже задержал выплату архитекторам нового здания. Вот такие новости. И я вновь повторю, что прежде всего мы должны защитить наш Европейский Центр. И потом, если ситуация в стране стабилизируется и г-н Тюльпинк легкомысленно не откажется от сотрудничества с нашими американскими группами (как он уже сделал), тогда в дружелюбной обстановке мы сможем обсудить будущие возможности. И без того все нас спрашивают, почему Союз базируется в Брюгге, а не в Брюсселе или в Париже[137]. Я от всего сердца желаю г-ну Тюльпинку сменить тон и методы. Для него было бы гораздо лучше, прислушайся он к Вашим мудрым советам. Теперь, видя эти письма, я чувствую настоятельную потребность вести всю переписку с г-ном Тюльпинком из Парижа во избежание еще большего непонимания и осложнений, связанных с двухмесячным оборотом писем. Будем надеяться, что благодаря стойкости и терпению мы все преодолеем. Я очень рад видеть, что Вы понимаете мои добрые намерения. Как и Вы, я полностью отвергаю все грубые выражения и методы. Более того, мы должны трудиться для человечества только в хорошем расположении духа, будучи сдержанными и благожелательными.

С самыми сердечными пожеланиями от всех нас.

Преданный Вам[138].

40 Н. К. Рерих — М. Гупте*

15 мая 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Дорогой друг!

Я был рад узнать, что Вам понравился мой отзыв, поскольку он был написан искренне и от всего сердца, и сейчас я желаю Вам заслуженного успеха.