Письма. Том I. 1828–1855

Призывая на Вас и на все семейство Ваше благословенье и милость Господа, честь имею быть с истинным моим почтением и таковою же преданностью Вас, Милостивого Государя, покорнейшим слугою

Иннокентий, Е. Камчатский.

Ноября 23 дня 1842.

Р. S. Сделайте милость не беспокойтесь ни мало о встрече меня, довольно одного раза, даже не посылайте никого ко мне на встречу. Вы этим меня обяжете.

Письмо 36 [68]

Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивейший Архипастырь и Отец.

После последнего письма моего к Вашему Высокопреосвященству случилось следующее: Колоши и Чукчи начали принимать христианство, и принимать совершенно без всяких видов корысти. Вскоре по отбытии моем из Ситхи, в один день окрещено 16 человек Колош, и до 70 осталось еще готовых. В Камчатке, в сем году, начали креститься Чукчи, зашедшие в сию область в 1838 и 1839 году. Чукчи страшны для Камчадал, и справедливо: один из Чукоч, Чинник, целую ночь буйствовал даже в Тигильской крепости. И этот самый Чукча первый явился к священнику Стефану Вениаминову (брату моему родному), с которым он был знаком, и которого он за что-то любил (Камчатский благочинный говорит, что за его добрую жизнь: слава Богу!), просил и принял от него св. крещение накануне св. Пасхи; новокрещенный Чинник на завтра привел еще одного, а потом трех Чукоч, которые все крещены. Священник Вениаминов надеется, что все Чукчи, кочующие в его приходе (до 40 душ), будут окрещены. На западном берегу Камчатки, священник Кокшарский окрестил два семейства Чукоч. Крещение Чукоч в Камчатской области есть дело совершенно новое, и потому оно подает надежду, что и прочие Чукчи, если только обратить надлежащее внимание на них, не будут глухи к слову Божию.

Из Ситхи отправился я 5-го мая, и был на островах: Уналашке, Атхе, Унте, Прибыловых и на острове Беринговом. В Уналашку прибыли мы в день Вознесения Господня, в 7 часов утра, в храмовой праздник. Это я считаю новым знамением милости Господней ко мне. Здесь до прибытия моего ничего не знали ни об открытии епархии, ни обо мне, и все стало известно в этот день, в который я и отслужил. Подобного примера нет. Не умею высказать всего того, что чувствовал я и добрые Алеуты в этот день. В Камчатку прибыли мы 18-го августа, где и проживал я до 20 ноября 1842 г.: ранее отправиться не было возможности. Путешествие наше началось благополучно. В Охотск я надеюсь приехать в последних числах марта, не ранее. Поручая себя молитвам Вашего Высокопреосвященства, имею честь быть с сыновнею преданностью и любовью, Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца, нижайший послушник

Иннокентий, Епископ Камчатский.

5 Декабря 1842.

Село Мильково, Камчатской области,

в 390 верстах от Петропавловского порта.

Письмо 37

Милостивый Государь, Андрей Николаевич[69].

Представьте себе, что я нынешнего года не получил ни от кого из Петербурга и Москвы писем, — тогда как я думал получить их не менее 3–4 дюжин; даже и от Вас не было письма. Никак не могу думать, что меня уже забыли, а особенно Вы, и тем более, что я получил ныне от Вас книги: Правду[70], Письма о богослужении, Символ веры и о литургии[71], за что искренно благодарю Вас. Я полагаю, что все письма на мое имя прошли в Ситху, а я нахожусь в Камчатке, откуда и пишу Вам сие письмо.

Еще одно. Я ныне ожидал наверное получить напечатанное сочинение мое: Указание пути в царствие небесное на русском языке, но ни от кого не получил даже известия — напечатано-ли оно или совсем не будет печататься. Впрочем это меня нисколько не огорчило, ибо напечатается-ли оно или никогда не напечатается, для меня одно и то же. Я предал оное воле Божьей, и следовательно мне хлопотать не о чем. Но вообразите себе: пред самым от отъездом из Петропавловска, где я жил ровно 100 дней, вдруг попадается мне газета Сев. Пчела, и в ней я вижу объявление, что продается книжка под моим названием и точно по той цене, по какой я хотел, т. е. 10 коп. серебром, но за пересылку за фунт?!!. Этого я не хотел… но, вероятно, здесь недоразумение мое. Увидел я и порадовался не славе, не деньгам; нет, славы не за что, а денег не хочу; но тому, что Господу угодно принять мою скудную железную лепту в Его неистощимую сокровищницу средств к обращению человека (мы и все дела и слова наши в руках Его суть орудия и средства).

После письма моего, отправленного к Вам в мае сего (1842) года, достойного внимания случилось следующее.