Читаем Письма с войны полностью

- Что мы поедем домой, сэр? – с надеждой откликнулся Нил.

- Считай эти десять миль самым тёмным часом перед рассветом, Кэссиди. Готов показать, из какого ты теста?

- Так точно, сэр, – Нил сжал челюсти и напрягся, услышав озабоченный тон сержанта.

Оставалось десять миль. Меньше. Что могло случиться?

* * *

Почти три мили они ехали через полуразрушенную деревню. Нилу и раньше доводилось видеть заброшенные сёла, но никогда ещё они не были в таком состоянии. Здесь не было никаких признаков жизни, и если бы не старый, обветренный и источенный термитами указатель, который они видели две мили назад, никто никогда не догадался бы, что когда-то здесь жили люди. Во всей деревне был от силы десяток домов, наверное, жителей было человек пятьдесят. Наверное, раньше, дети бегали по этой дороге, женщины стирали бельё, взрослые молились. Но сейчас всё было разрушено почти до основания. Не осталось ни одного, пригодного к использованию. От ближайшего строения, например, остался угол из двух каменных стен. Одна из них опасно покосилась. От потолка осталась всего пара кирпичей.

Здесь не было ничего, кроме каменных стен, сухого песка и сломанных изгородей. Не было даже собак, которые выли бы, оплакивая потерю хозяев.

- Вы знаете, что здесь произошло, сержант? – Эмма краем глаза посмотрела на Карберу, следуя по колее, оставленной машиной Хольта.

Карбера покачал головой:

- Ну, могу предположить, что кто-то куда-то вляпался, и деревню разбомбили.

- Это во что ж нужно вляпаться, сэр, чтоб подвести под бомбёжку всю деревню?

Нил не получил ответа на вопрос. Эмма резко ударила по тормозам, и он качнулся вперёд, почти ударившись о переднее сиденье. Машина Хольта и Кеннеди стояла в нескольких дюймах впереди, мигая красным стоп-сигналом.

- Какого черта? – Карбера включил рацию.

- Мне кажется, я что-то заметил, – доложил Хольт. – Какое-то движение в северном секторе.

- Не позволяйте пленному высовываться, – проворчал сержант. – Мы пойдем, осмотримся.

Все трое медленно выбрались из машины и огляделись по сторонам. Карбера молча указал на каменную стену к югу от них, достаточно большую, чтоб за ней могли укрыться трое или даже четверо. На окне болтались остатки деревянных ставен. Дальше, на северо-востоке, лежали валуны, темно-красные, как какая-то средневековая плаха. Может быть, на них действительно обезглавили предателя, ещё до бомбардировки, а может, просто ветер нанес на камни пыль с красноватой земли. Карбера предпочитал второе объяснение. Так было спокойнее.

- Что ты видел, Хольт? – спросил сержант, когда Фред вышел из машины и подошел к ним, оставив Кена с задержанным.

Фредерик показал на восток, туда, где стояли две покосившиеся, но всё еще красивые колонны. Кажется, раньше там была небольшая мечеть или, по крайней мере, почитаемое место.

- Я думаю, я видел там какое-то движение, сэр.

- Ты думаешь или ты видел? – Карбера взял бинокль и посмотрел в направлении, указанном Хольтом.

- Думаю, сержант.

Карбера опустил бинокль, и Нил хотел спросить, увидел ли он что-нибудь.

- Что бы это ни было, теперь там ничего нет. Давайте убираться отсюда, пока не стемне…

Водительское окно, рядом с которым стоял Фред, разбилось, брызнув осколками, и четверо солдат инстинктивно упали на землю. Выстрелов не было слышно, но пули выбили все стёкла в обеих машинах.  

- Где они? – Карбера перекрикивал звон.

Ему не ответили. Стрельба прекратилась, свист пуль смолк, и наступила тишина.

- Чемберс? Ты живой?

- Так точно, сэр! – донеслось из машины. – И Муххамед тоже.

Сержант кивнул и посмотрел на Эмму, Нила и Фреда, которые, не шевелясь, распластались на земле.

- Спрячетесь за…

Пули зазвенели об обшивку автомобиля, и на этот раз Нил смог определить, с какой стороны стреляют. На северо-востоке, за колоннами, за стенами, везде, где только можно, прятались вооруженные боевики, скрывшие лица балаклавами, как какие-то домушники.

Нил пополз между машинами следом за сержантом, стараясь не порезаться о стекло. Через пару мгновений они уже сидели на земле за машинами, слушая, как лязгают о металл пули. Кеннеди выскользнул из машины, вытащив Муххамеда, и опустился рядом с ними. Пленный орал, зовя на помощь, но Чемберс заставил его заткнуться, ударив локтем в живот.

- Кто-нибудь видел, сколько их?

- Пятеро, может, шестеро, – предположил Нил. – Судя по выстрелам, они просто разделились.

Карбера решительно кивнул и, присев, вскинул винтовку:

- Давайте их уберем.

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Однажды в сказке: фанфики

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии