Письма об Испании

Но тем не менее, несмотря на горную пустыню, мы ехали весело, разговаривая и куря. Завтракали на езде, не слезая с лошадей, и каждый наперерыв старался угощать другого своим запасом. У многих были при седле кожаные фляжки вина, и они обходили круговую. Скоро после полудня показался на дороге довольно большой одинокий дом. Это была вента (постоялый двор), о которой еще с утра говорил мне Ланса, утешая, что мы можем там освежиться от жгучего солнечного жару, который с самого утра палил нас, и дать немного отдохнуть лошадям. Вента состоит обыкновенно только из одной очень большой комнаты, складенной из неотесанного камня, скрепленного известью, с каменными скамьями вокруг стен; пол тоже каменный и огромнейший очаг. Кстати о здешних вентах и гостиницах: в них надо посылать европейских путешественников учиться терпению! Поспешность прислуги в них вещь неизвестная: непременно проходит целый час, пока подадут вам требуемую чашку шоколаду; в гостиницах никогда нет ничего готового. В вентах надобно часа два дожидаться, пока дадут чего-нибудь есть; а случается, что хозяину надобно посылать для этого за съестными припасами в ближнюю деревню. Вследствие этого испанец в путешествии сам запасается всем: с ним сыр, хлеб, жареное мясо или ветчина и вино. Кроме того, здесь в домах несравненно больше чистоты, чем в гостиницах. В противоположность Италии да, я думаю, и всем странам в Европе здесь о путешественниках гораздо меньше заботятся, нежели о самих себе, и жадности к деньгам не обнаруживают. Здесь хозяин гостиницы никогда не покажет ни малейшей услужливости и ни на минуту не расстанется ни с своей шляпой, ни с плащом. В венте, куда мы приехали, был только черствый хлеб и ветчина; вино сильно отзывалось кожаным мешком. Мужчин в ней не было, и прислуга состояла из трех девушек, дочерей хозяйки. Андалузки низших сословий не отличаются красотой: лицо как зардевшийся на солнце желтый персик; взгляд больших черных глаз — дик и жосток; манеры смелые и отрывистые; но они обладают удивительным мастерством говорить и особенным тактом в обращении. Эти три девушки выросли почти в пустыне, общество их состоит бог знает из какого народа, и со всем тем они держали себя с такою уверенностью и простотою, разговор их был так свободен и вместе приличен, что, поверьте, если где особенно бросается в глаза аристократизм испанской крови, так это всего больше в безыскусственных детях природы. У дверей сидел ветхо одетый arriero (перевозчик товаров на мулах) и ел хлеб с ветчиной. Ожидая, пока мне принесут пить, я стоял близ него, и он тотчас, по испанскому обычаю, предложил разделить со мной свой обед. Этого рода вежливость составляет существенную черту испанских нравов, даже до такой степени, что, когда я в Мадрите пришел на почту брать себе место в Севилью, чиновник, пивший в то время кофе, начал мне предлагать его. Здесь нельзя похвалить какую-нибудь вещь у другого без того, чтоб тот тотчас же не предложил ее вам, с обычными словами: «Она в распоряжении вашей милости — está a la disposición de Usted». Разумеется, испанская деликатность требует или отказаться от предлагаемого, или отвечать подарком же.