Письма, несущие смерть

Я последовал за Стэном через незастроенную территорию к расплывчатым очертаниям здания. В центре аморфной серости выделялась дверь, настоящая дверь. Стэн потянул вертикальную ручку и открыл.

Мы вошли внутрь и оказались в мраморном, похожем на античный коридоре. В дальнем конце виднелся затененный вестибюль. Стэн уверенно направился вперед, стуча каблуками по отполированному полу. Мы пересекли вестибюль, Стэн остановился перед большой каменной дверью и, чуть приоткрыв ее, поманил меня.

— Посмотри, — прошептал он, когда я приблизился.

Я посмотрел. В помещении было полно мужчин и женщин, на первый взгляд похожих на старомодную группу секретарей вроде тех, что я недавно видел по телевидению в кинофильме «Как преуспеть в бизнесе, ничего не делая». Только я сразу заметил, что с этими людьми что-то не так. Они сидели перед экранами компьютеров, непрерывно печатая, автоматически меняя шрифты на личных принтерах. Странность была в их лицах. Эти люди казались тупыми, почти умственно отсталыми. Я нахмурился, не зная, как это понимать.

Стэн просветил меня.

— Им отрезали языки, — тихо сказал он. В его голосе прозвучал ужас. — Они не могут разговаривать. Они могут общаться только письменно.

Как ни жутко прозвучит, но это имело смысл. Они были идеальными Писателями Писем.

И вдруг я понял еще кое-что. Все эти люди — во всяком случае, большинство — были мне знакомы. Некоторые умерли много лет тому назад, другие — совсем недавно, а некоторые — насколько я знал — были еще живы.

И все они были мировыми лидерами.

Я узнал Джорджа Вашингтона, Авраама Линкольна, Мао Цзэдуна, Уинстона Черчилля. Президенты, короли, премьер-министры, цари, императоры. Их лица были искажены из-за отрезанных языков, но я мог точно определить, кто есть кто, а поняв, на что смотрю, нашел и дюжины других: Наполеон Бонапарт, мадам Мао, Дуайт Эйзенхауэр, Владимир Ленин, Адольф Гитлер, Томас Джефферсон… Не каждый президент попал туда, не каждый диктатор или иностранный правитель. Однако, как Рональд Рейган, многие политики и властители обожали вести дневники и переписку. Некоторые из них были настоящими Писателями Писем, и именно те, кого собрали здесь, как сказал Генри, творили историю, определяли ход событий, правили миром. Они создавали глубокие невидимые течения, над которыми мы, легкомысленные Писатели Писем, гоняли свою бумажную пыль. Стэн был прав. Мы действительно служили отвлечением, и я осознал, насколько блистательно Верховный структурировал этот мир и на протяжении истории набирал новобранцев.

На протяжении истории.

Как мы можем даже надеяться на успешную схватку с подобной силой?

Вы очень могущественны, сказал мне Джеймс Болдуин.

Вы — единственный, кто может помочь нам, сказала Вирджиния. Вы — единственный, кто может покончить со всем этим.

Не совершил ли Верховный ошибку, связавшись со мной? Не ошибся ли с моими обязанностями?

Вирджиния и ее литературные коллеги, как, похоже, и Стэн, явно так думали. Я знал только одно: когда я был свободен, когда жил в реальном мире, я неумышленно блокировал некоторые письма отсюда; мне удавалось разрушать планы Верховного. Я был способен на гораздо большее, чем мне поручали. Мои таланты и возможности не использовали должным образом.

Единственный вопрос: это делалось умышленно?

— Я хочу показать тебе кое-что еще. — Стэн аккуратно закрыл дверь и повел меня дальше по мраморному коридору, остановился на полпути перед как будто обесцвеченной частью стены и приложил к ней ладонь.

Стена скользнула в сторону.

Мы оказались в библиотеке. Только это была не совсем библиотека, а письмотека. На полках из темного дерева, от пола до потолка, громоздились пачки писчей бумаги, массы листов с печатными текстами, страницы из блокнотов, разложенные по алфавиту, по первым буквам фамилий авторов, судя по трафаретным надписям на торцах шкафов. Письмотека была огромной, но прекрасно распланированной. Стэн прошел по одному проходу, пересек другой и легко нашел то, что искал. Он покопался в стопке на одной из нижних полок и вытащил написанное от руки письмо:

— Мое самое первое письмо.

Я взглянул на детские каракули, перевел взгляд на подпись: Стэн Шапиро.

— Здесь все письма, которые я когда-либо написал. Даже те, которые я порвал и выбросил. — Он забрал у меня свое письмо и положил на место. — Здесь все письма, которые каждый человек когда-либо написал.

Я подошел к ближайшему поперечному проходу, повернул направо, разглядывая путеводные буквы. Наконец я нашел букву X, пробежался между стеллажами и увидел свое имя. В этой обстановке мои достижения показались весьма скромными. Я быстро пролистал одну из стопок и убедился в правоте Стэна. В этой стопке были все мои тайные письма Викки и Эрику, даже незаконченное письмо Вирджинии Вулф. Все, что я когда-либо написал, хранилось здесь.