Письма на волю

— Помним, хорошо помним! — воскликнули, прочитав эти слова Веры, многие бывшие комсомольцы, жившие в 1923–1924 гг. в Комсомольской коммуне, находящейся на Провиантской улице в доме № 10.— И тебя, Вера, помним, всю жизнь будем помнить нашего юного вожака, нашего друга и товарища, оставившего в наших сердцах самую светлую, неизгладимую память.

Со времени наших встреч прошло более трех с половиной десятков лет. Но как ярко помнятся первые годы советской власти в Белоруссии, когда к нам, детям, потерявшим своих родителей во время первой мировой войны, немецкой и белопольской оккупаций Белоруссии, пришли новые педагоги и руководители. Они начали будить нашу юную душу, звать нас к новому, светлому и хорошему, прививать нам знания и любовь к труду.

В этот момент и появилась у нас Вера Хоружая, прикрепленная к нам в качестве пропагандиста и агитатора городским комитетом комсомола.

Это были первые шаги работы Хоружей в качестве воспитателя. Она была почти ровесница нам. На вид казалась очень стеснительной и даже несколько застенчивой девушкой. Роста она была невысокого, худенькая, с коротко подстриженными волосами, обычно одета в мальчишескую гимнастерку и юбку цвета «хаки». Чувствуя нашу отсталость в понимании политических вопросов, Вера рассказывала о великих делах рабочего класса России, о его славной большевистской партии и великом вожде народов В. И. Ленине, о величайшей в истории человечества революции, принесшей свободу и власть трудящимся.

Особенно ярко, вдохновенно и убедительно она говорила о комсомоле, который уже объединил первые миллионы юношей и девушек для строительства новой жизни под руководством Коммунистической партии. Ее простые, вдохновляющие, понятные всем слова глубоко западали в наши юные души и сердца. При ее активном участии у нас появились органы самоуправления (старостат с различными комиссиями), художественная самодеятельность, усилилась тяга к труду и знаниям.

Вскоре главным инициатором и вершителем всех наших общественных дел стала комсомольская организация, душой и общепризнанным идейным руководителем которой была Вера Хоружая. Она всегда смело говорила правду, пусть даже неприятную кое-кому.

Вспоминаются такие факты. Заведующий Домом юношества Соколовский А. А. крепко держал в своих руках и воспитанников и педагогов. Спорить с ним или выступать против было трудно, так как у него был большой педагогический опыт, властный характер, административные навыки, выработанные им на протяжении многих лет работы с так называемыми «дефективными» детьми. Но вот Вера заметила, что самоуправление у нас очень плохо развивается из-за «чересчур твердой власти» Александра Антоновича. Не колеблясь ни минуты, она вступила с ним «в бой». И этот «бой» был ею выигран. Помогли такт и сила аргументации. Административные препоны были сломлены, и самоуправление стало быстро развиваться. Что касается Александра Антоновича, то он стал постепенно «демократизироваться». Ведь мы и раньше знали, что под его суровой внешностью скрывался горячо любящий нас педагог и руководитель.

Вера Хоружая принимала участие в заседаниях педсовета. Она вступала в спор с педагогами, которые придерживались старых взглядов в вопросах воспитания детей и юношества. Вера отстаивала совместное воспитание и обучение юношей и девушек, боролась за вовлечение воспитанников в общественную работу, за участие их в решении хозяйственнобытовых вопросов.

У подростков Дома юношества иногда проявлялись пережитки улицы, беспризорья. Нередко в борьбу с фактами подобного рода вступала Хоружая. Ей удивительно легко удавалось распутывать самые трудные узелки проделок и постепенно прибирать к рукам и направлять на путь «истинный» так называемых «носителей пережитков».

Был у нас крепкий коренастый мальчишка, лет тринадцати по фамилии Яцюк — «гроза» городского базара на Немиге. Он часто «промышлял» там, кроме того, уклонялся от трудовых обязанностей в Доме юношества. Базарные торгаши не раз приходили жаловаться на него. Все догадывались, что у Яцюка есть много краденых вещей (его даже звали «крезом»), но никто не знал, где он их хранит. Каково же было наше удивление, когда после одной из бесед с ним Веры он повел ее в склеп на кладбище. Тут оказался настоящий «универмаг». В нем было все, начиная от пуговиц, ножей, зеркал и кончая золотыми брошками и браслетами. Загадка с помощью Веры была открыта, и набеги Яцюка на базар прекратились.

Одно время настоящей болезнью Дома юношества стали картежные игры. Карты было трудно доставать, но каким-то чудом их добывали. Если не было денег, играли на обед, завтрак, ужин, иногда обеды проигрывались вперед, проигрывали даже «деликатесы» — селедку, сахар, яйца. А их нам выдавали только по воскресным и праздничным дням.