Письма молодого врача. Загородные приключения

– Конечно же. Клянусь, что художник никогда дальше Грейвзенда не заплывал. Это «Пенелопа» в том виде, какой была 14 июня 1857 года в горловине Бангкского пролива с островом Бангка по правому борту и Суматрой – по левому. Художник писал судно по описанию, однако, разумеется, как вы очень верно заметили, снизу все было подобрано, а стояли лишь штормовые паруса и дважды зарифленные марсели, поскольку с юго-востока шел циклон. Мои комплименты, мадам, самые искренние.

– О, я сама немного ходила по морям – насколько, знаете ли, об этом может мечтать женщина. А вот залив Фуншал. Какой чудесный фрегат!

– Верно говорите – чудесный! Да, и вправду – чудесный был корабль! Назывался «Андромеда». Я служил там старшим офицером, сейчас это младший лейтенант, однако мне больше нравится старое звание.

– Какой изящный наклон мачт и изгиб носовой линии! Это наверняка был клипер.

Старый моряк довольно потер руки и сверкнул глазами. Он любил свои старые корабли почти так же, как жену и сына.

– Залив Фуншал мне знаком, – беззаботно проговорила миссис Уэстмакотт. – Пару лет назад у меня была тендерная яхта водоизмещением семь тонн под названием «Банши», и мы на ней отправились из Фалмута на Мадейру.

– Вы, мадам, и на семитонной яхте?

– С парой парней из Корнуолла вместо экипажа. Да, славное было плавание! Две недели на свежем воздухе, никаких тебе забот, никаких писем, никаких посетителей, никаких мелочных мыслишек, ничего, кроме величавых творений Божьих – мерно вздымающего моря и бескрайнего безмолвного неба. Ходят разговоры о верховой езде, я люблю лошадей, но что может сравниться со скатыванием небольшого корабля с крутого края волны, а потом с тряской и рывком вверх, когда яхту снова бросает на гребень! О, если бы существовало переселение душ, я бы стала чайкой и взмывала к облакам! Однако я вас задерживаю, адмирал! Прощайте!

Старый моряк так распереживался, что не мог и слова сказать. Он лишь пожал ее широкую мускулистую руку. Миссис Уэстомакотт уже одолела половину садовой дорожки, когда адмирал позвал ее. Она увидела его выглядывавшую из-за штор седеющую голову с обветренным лицом.

– Можете записать меня в президиум! – крикнул он ей вслед и смущенно скрылся за завесой «Таймс».

В таком состоянии его и обнаружила жена перед самым обедом.

– Слышала, как ты довольно долго беседовал с миссис Уэстмакотт, – сказала она.

– Да, и мне кажется, что она одна из самых здравомыслящих женщин, которых мне доводилось встречать.

– Разумеется, за исключением вопроса о правах женщин.

– Ох, не знаю. Касательно этого она может много сказать и от себя лично. Вообще-то, мать, я согласился на их собрании посидеть в президиуме.

Глава 6. Старая история

В тот день миссис Уэстмакотт вела содержательные разговоры не только с адмиралом, и среди жителей Заповедника не ему одному было суждено переменить свое мнение. Миссис Уэстмакотт пригласила поиграть в теннис две соседских семьи – Уинслоу из Энерли и Камбербетчей из Джипси-Хилла – и вечером лужайка весело расцветилась теннисками молодых людей и яркими платьями девушек. Старшее поколение, сидевшее в плетеных садовых креслах, наслаждалось дивной картиной, глядя на бегавшие и прыгавшие белые фигуры, развевавшиеся юбочки девушек, мелькание парусиновых теннисных туфель и слушая стук ракеток, резкий свист летавших мячей и крики линейного судьи «пятнадцать ноль – партия!» Им было отрадно видеть своих раскрасневшихся, здоровых и счастливых сыновей и дочерей. Веселье молодых передавалось пожилым, и было трудно сказать, кто получал большее удовольствие от игры – игроки или зрители.

Миссис Уэстмакотт только что закончила партию, когда заметила Клару, в одиночестве сидевшую в дальнем конце лужайки. Она пробежала по корту, к удивлению гостей перемахнула через сетку и села рядом с девушкой. Прямолинейная откровенность и странные манеры вдовы несколько претили сдержанному и скромному характеру Клары, однако женское чутье подсказывало ей, что за всеми этими причудами скрывается благородная и доброжелательная натура. Поэтому она улыбнулась и кивнула в знак приветствия.

– Почему вы не играете? Бога ради, не начинайте вести себя, как вялая молодая дама! Когда отказываешься от активных игр, то расстаешься с молодостью.

– Я сыграла одну партию, миссис Уэстмакотт.

– Верно, дорогая. – Она присела рядом с Кларой и похлопала себя по руке теннисной ракеткой. – Вы мне нравитесь, милая, я стану звать вас просто Клара. Вы не столь настойчивы, как бы мне хотелось, Клара, но все же вы мне очень импонируете. Самопожертвование, знаете ли – это просто прекрасно, но мы и так слишком многим жертвуем, и неплохо бы, чтобы и другие кое-чем поступились. Что вы думаете о моем племяннике Чарльзе?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что Клара подпрыгнула в кресле.

– Я… я… я почти что не думала о вашем племяннике Чарльзе.

– Нет? О, вам настоятельно нужно о нем подумать, поскольку я хочу с вами о нем поговорить.

– Со мной? Но почему?