Письма М.А. Алданова к И.А. и В.Н. Буниным

Но иногда Алданов торжествовал. Так в письме от 9 марта 1948 он победоносно сообщает: — "...Вчера вечером, вернувшись домой, нашел в ящике письмо от своих американских издателей. Они получили из Калькутты предложение издать "Истоки" на бенгальском языке! "Бенгальцы" предлагают всего пять процентов, — но издатель... весело пишет, что надо принять "хотя бы из любопытства": отроду бенгальских переводов не продавал. Я уже ответил согласием... Это мой двадцать четвертый язык. Когда будет двадцать пятый, угощу Вас шампанским. Вы верно за 25 языков перевалили? После смерти Алешки{52}, "Правда" сообщала, что он переведен был на 30 языков, — но из них, кажется, десять были языки разных народов СССР. ..." А в следующем письме (2 апреля 1948): — "...У меня успех в Англии "Истоки"... Бук Сосайети; но масштабы в Англии неизмеримо меньше, чем в американском Бук оф зи Монс, да и денег оттуда, боюсь, не выцарапаешь..."

В письме от 16 января 1950, после долгого перерыва, опять беседа на литературные темы: — "...Статья{53} поразительная по яркости и силе. Совершенно согласен с Вами в том, что Вы говорите о "Скифах", на три четверти согласен с Вашим отзывом о "Двенадцати", но думаю, что Вы не должны были говорить о продажности Блока ("решил угодить"): продажным или угодничающим человеком он не был, а просто, при всей своей талантливости, ничего не понимал. Думаю, что Ваша статья произведет, по газетному выражению, "впечатление разорвавшейся бомбы", — но ведь Вы на это шли... Кстати, я прочел снова некоторые книги Ал. Толстого. Некоторые — совершенный вздор, как например, "Голубые Города" или "Рукопись найденная под кроватью". Очень не понравился мне и "Хромой Барин", имевший такой успех: это не очень хорошая подделка частью под Достоевского, частью под Чеховский рассказ "Черный Монах". Но в первом томе "Петра" виден очень большой его талант "многое там превосходно. Второго тома не могу достать. ..."

Письмо от 26 февраля 1950 посвящено "Истокам": — "...Рад, что Вы тотчас по выходе получили "Истоки"... я в душе надеюсь, что некоторые (немногие) сцены Вам, быть может, и в самом деле понравятся: операция со смертью Дюммлера и цареубийство. Всё же это наименее плохая по-моему, из всех моих книг ... Нехорошо вышло только посвящение. Именно потому, что мне "Истоки" кажутся наименее слабым из всего, что я написал, я решил посвятить эту книгу Тане. Писать "моей жене" или как-нибудь так — не мог: это одновременно и сухо и для постороннего читателя слишком интимно. Решили поставить одну букву "Т" ... вышло как-то незаметно... А вот, если б можно было бы при помощи каких-нибудь рентгеновских лучей прочесть то, что Вы действительно думаете? Вы понимаете, что Ваше мнение значит для меня гораздо больше, чем мнение всех других людей..."

Но "Истоки" Бунину понравились ("...большая, необыкновенная радость от того, что Вы пишете об "Истоках"..." — 19 марта 1950), и Бунин стал перечитывать "Пещеру", о чем Алданов жалеет. 13 апреля 1950 он пишет: — "...Но мне жаль, что Вы читаете после "Истоков", "Пещеру", которая гораздо хуже и просто плоха. Я в свои старые книги просто боюсь заглянуть..."

17 июля 1950 Алданов возвращается к старой теме — о "Жизни Арсеньева": — "...Какой шедевр Ваша "Жизнь Арсеньева"! Перечитываю в четвертый или в пятый раз. И как Вам не совестно, что не написали и не пишете продолжения! Помните, что еще не поздно. Только работа и поддерживает человека. А к слову надо сказать правду: жизнь, которую Вы описывали, была очень счастливой — не для всех конечно, но для очень многих. Да и крестьянам и беднякам жилось в России много лучше, чем теперь. ..."