Письма к сыну

Какое-нибудь пристрастие или прихоть всегда заставляет их изменить самые разумные решения. Если люди не признают за ними красоты или пренебрегают ею, дают им больше лет, чем им на самом деле, или недооценивают их мнимый ум, обида мгновенно оборачивается вспышкой гнева, которая начисто опрокидывает всю эту последовательность, к какой они только сумели прийти в самые осмысленные минуты своей жизни. Здравомыслящий мужчина лишь шутит с ними, играет, старается ублажить их и чем-нибудь им польстить, как будто перед ним и в самом деле живой своевольный ребенок, но он никогда не советуется с ними в серьезных вещах и не может доверить им ничего серьезного, хоть и часто старается убедить их, что делает то и другое, – и они этим больше всего на свете гордятся. Они ведь до чрезвычайности любят совать свой нос в дела (которым, между прочим, вмешательство их обычно только вредит), и, по справедливости подозревая мужчин в том, что те чаще всего относятся к ним несерьезно, они начинают просто боготворить того, кто говорит с ними как с равными, притворяется, что доверяет им, и даже спрашивает у них совета. Я говорю «притворяется», потому что люди слабые делают это всерьез, люди же умные только делают вид, что совет этот имеет для них значение.

Никакая лесть не может быть для женщин слишком груба или слишком низка: с жадностью поглотят они самую неприкрытую и с благодарностью примут самую низкую, и ты спокойно можешь льстить любой женщине, превознося в ней все, что угодно, начиная от ума и кончая изысканным изяществом ее веера. Женщинам, неоспоримо красивым или неоспоримо безобразным, легче всего льстить, прославляя их ум или, по крайней мере, их обаяние: ведь каждая женщина, если она не отменный урод, считает себя недурной. Ей, однако, нечасто приходится слышать похвалы своей наружности, и она поэтому чувствует себя особенно благодарной и обязанной тем, кто превозносит ее красоту. Что же касается настоящей красавицы, знающей, что она красива, то такая принимает всякую дань своей красоте лишь как нечто должное, – и ей хочется блистать своим умом и снискать признание именно за то, что она умна. Женщина, до такой степени безобразная, что сама хорошо это знает, прекрасно понимает, что на ее долю не остается ничего, кроме ума, который становится (и, может быть, не только в одном смысле) ее слабой стороной.

Но все это секреты, которые ты должен ревниво хранить, если не хочешь, чтобы все женщины на свете растерзали тебя, как Орфея[78]. Напротив, человек, который собирается вращаться в высшем обществе, должен быть галантным, учтивым и оказывать женщинам знаки внимания, дабы всем им понравиться. Слабость мужчин приводит к тому, что при всех дворах женщины в той или иной степени пользуются влиянием: они, можно сказать, чеканят репутацию человека в высшем свете и либо пускают ее в обращение, либо опротестовывают ее и отказываются принять. Поэтому совершенно необходимо быть с ними обходительным, нравиться им, льстить и никогда не выказывать и тени небрежения, ибо этого они никогда не прощают. Тут они, впрочем, не одиноки, ибо с мужчинами происходит то же самое: любую несправедливость они прощают гораздо легче, чем простую обиду.

Нельзя сказать, что каждый человек тщеславен, алчен или вспыльчив, но у каждого в душе достаточно гордости, чтобы почувствовать самое незначительное пренебрежение и презрение и затаить обиду. Поэтому помни, ты должен тщательнейшим образом скрывать свое презрение к человеку, каким бы справедливым оно ни было, если не хочешь нажить в нем непримиримого врага. Мужчины скрывают свои слабости и недостатки более ревниво, чем преступления, и достаточно только намекнуть человеку, что считаешь его глупым, невежественным или просто невоспитанным и неловким, и он будет ненавидеть тебя больше и дольше, чем если ты скажешь ему, что он мошенник. Никогда не поддавайся соблазну, очень свойственному большинству молодых людей, выставлять напоказ слабости и недостатки других, чтобы поразвлечь общество или выказать свое превосходство. В ту минуту это действительно вызовет смех, но зато ты наживешь себе врага навеки, и даже тот, кто будет смеяться с тобой тогда, пораздумав, станет потом тебя бояться и ненавидеть; помимо всего прочего, это безнравственно, и человек с добрым сердцем больше старается скрыть, нежели выставить напоказ чужие слабости и недостатки. Если ты наделен остроумием, употреби его на то, чтобы понравиться, а не на то, чтобы кого-то обидеть: ты можешь светить, как солнце в странах с умеренным климатом, не оставляя ожогов. Там оно – желанный гость, а на экваторе люди его боятся.

Таковы некоторые мысли, которые мой долгий опыт жизни в высшем свете позволяет мне сейчас высказать; если ты отнесешься к ним со вниманием, они могут пригодиться тебе в твоем путешествии по свету. Мне хочется, чтобы оно принесло тебе счастье: во всяком случае, уверен, что, если это будет иначе, виноват будешь только ты сам.

Поклонись от меня м-ру Харту, мне очень было грустно узнать, что он нездоров. Надеюсь, теперь он уже поправился. Прощай.