Письма к сыну

Жизнь его по возвращении в Лондон из Голландии не была богата внешними событиями. Первоначально важнейшие из них были сосредоточены вокруг парламентской борьбы с Робертом Уолполом, в 30-е годы принимавшей все более резкие формы и вынуждавшей Честерфилда то испытывать свои ораторские способности, то браться за сатирическое перо журналиста. В палате лордов вместе с Честерфилдом оппозицию возглавлял Картрет (с 1744 года ставший графом Гренвиллем); вскоре ядро оппозиции пополнилось и в палате общин, где появились способные и энергичные молодые люди (которых Уолпол презрительно называл "патриотами-мальчишками") – Уильям Питт и Джордж Литтлтон, ставшие соратниками и друзьями Честерфилда. Джордж Литтлтон (1709 – 1773), приятель Попа и Дж. Филдинга, вошел в английскую литературу прежде всего потому, что именно ему впоследствии посвящен был Филдингом знаменитый роман -"История Тома Джонса, найденыша", но Литтлтон и сам пробовал свои силы на литературном поприще: в 1735 году, в тот самый год, когда он стал влиятельным членом палаты общин, он анонимно издал томик своих "персидских писем" – сколок с одноименного произведения Монтескье, полный, однако, самостоятельных и свежих наблюдений над английской политической жизнью. Литтлтон ближе связал Честерфилда с литераторами, которым он покровительствовал, и привлек его к совместному участию в нескольких литературных периодических изданиях, противостоявших правительственным официозам.

Не следует преувеличивать радикализма ни Честерфилда, ни его единомышленников по парламентской оппозиции, когда они вели совместную борьбу против могущественного премьер-министра. Боровшиеся в то время политические партии представляли собою в сущности довольно беспринципные блоки представителей разнородных классовых интересов; их идейные разногласия зачастую носили характер временный и нередко определялись случайными причинами, не имевшими ничего общего с подлинными интересами трудового народа. Но Честерфилд был опытным политиком и прошел настоящую идейную закалку у ранних французских просветителей, благодаря чему он и завоевал авторитет у передовых английских литераторов этой поры.

Роберт Уолпол не отличался образованностью. К литературе и искусству он относился презрительно и о поэтах и писателях отзывался в тонах самых непочтительных и бесцеремонных, так как считал их людьми совершенно бесполезными; впрочем, на подкупы наемных писак он тратил огромные государственные средства. Свифт, в своей эпистоле к Дж. Гею в 1751 году, называл Роберта Уолпола "врагом поэтов" ("Bob, the poets foe"), а в "Рапсодии о поэзии" (1733) издевался над тем, что любой памфлет "в защиту сэра Боба никогда не испытает недостачи в оплате". При Р. Уолполе система взяточничества и подкупов достигла небывалых размеров, была настолько очевидной и привычной для всех, что стала как бы узаконенной. В борьбу с этой системой, в частности с подкупами при избрании в парламент, вступили также и писатели, например Филдинг, в лучших из своих политико-сатирических комедий.

В 1733 году Честерфилд посвятил несколько речей в палате лордов сочиненному Уолполом "биллю об акцизе", убежденно и горячо ратуя против этого проекта; благодаря красноречию Честерфилда и поддержке обеих палат билль не был утвержден. Уолпол тотчас же отомстил Честерфилду, отняв у него его придворную должность. В 1733 году Дж. Филдинг написал комедию "Дон-Кихот в Англии", в которой он воспользовался образом романа Сервантеса для самых ярких и острых обличении, с просветительских позиций, всего английского государственного строя, неравенства людей перед законом, продажности судей, гибельной, уродующей человека страсти к наживе. Отметим, что эта замечательная пьеса посвящена графу Честерфилду, как человеку, по словам Филдинга, "так блестяще отличившемуся в борьбе за свободу против всеобщей коррупции, которая может когда-нибудь оказаться роковой для страны"; "автор, хорошо известный вашей светлости, считает, что примеры быстрее и сильнее действуют на умы, чем простые истины…"; "самое смешное изображение расточительности или скупости может произвести сравнительно небольшое впечатление на сластолюбца и скупца; но мне кажется, что живое изображение бедствий, навлекаемых на страну всеобщей продажностью, могло бы произвести весьма сильное и нужное впечатление на зрителей".