Письма к сыну

Ты пишешь, что хорошо используешь свое время; так оно видно и есть, хотя покамест ты изучаешь дела только в общих чертах и приобретаешь в них routine(258). Это всегда необходимо, и этим ты проложишь дорогу заложенным в тебе способностям. Дела не требуют никакого волшебства и никаких сверхъестественных талантов, как то может показаться людям, не имеющим о них представления. Человек разумный и здравомыслящий, если он последователен, настойчив и скромен, достигнет значительно больших успехов, нежели человек самых незаурядных способностей, но лишенный всех этих качеств. Par negotiis, neque supra(259) – вот что характерно для настоящего делового человека, но это подразумевает пристальное внимание без рассеянности, а также многогранность и гибкость этого внимания, способного переходить с одного предмета на другой и не дать ни одному поглотить себя целиком.

Остерегайся всякого педантизма и многозначительного вида, который легко напускают на себя молодые люди, гордые тем, что, несмотря на свой юный возраст, причастны к важным делам. Они становятся задумчивыми, жалуются на трудность того, чем они заняты, и ведут себя так, будто им доверены тайны, о которых в действительности они не имеют даже понятия. Поступай как раз напротив: никогда не говори о делах, кроме как с теми людьми, которые имеют к ним непосредственное отношение, и научись казаться vacuus(260) и праздным именно тогда, когда дел у тебя больше. Превыше всего человеку нужно иметь volto sciolto(261) и pen-sieri stretti(262). Прощай.

LXXIV

Лондон, 14 февраля ст. ст. 1752 г.

Милый друг,

Надеюсь, что через месяц я буду иметь удовольствие послать тебе – а ты прочесть – двухтомный труд in octavo(263) лорда Болингброка о пользе истории, изложенный в письмах к лорду Хайду, которого тогда титуловали лордом Корнбери. Тома эти сейчас в печати. Трудно сказать, чего больше в этом труде – приятного или поучительного; он касается самых важных исторических фактов, начиная с великой эпохи Мюнстерского соглашения. Автор сопровождает свой рассказ серьезнейшими размышлениями, причем стиль его отмечен совершенно особым изяществом, в котором Цицерон может быть, пожалуй, признан равным ему, но уж никак не выше. Что же касается остальных писателей, то всем им до него далеко. По-моему, у тебя есть склонность к истории, предмет этот ты, как видно, любишь, и у тебя хорошая память; книга Болингброка научит тебя, как надо изучать историю. Есть люди, которые без всякого разбора загромождают свою память историческими фактами, подобно тому как другие набивают желудок едой: первые не в силах привести свои знания в систему, так же как вторые – переварить все то, что они поглотили. В книге лорда Болингброка ты найдешь отличное средство от этого недуга, которым так легко заразиться.

Мне вспоминается один человек, читавший историю без разбора и ни над чем не задумываясь, которому однажды довелось путешествовать по Вальтеллине. Он сказал мне, что это жалкий несчастный край, и, разумеется, кардинал Ришелье совершил большую ошибку, ввергнув Францию в такие огромные расходы. Если бы мой друг читал историю так, как следовало, он бы знал, что самым большим стремлением этого великого государственного деятеля было ослабить мощь австрийского дома и, чтобы добиться этого, насколько возможно разъединить различные части владений Австрийской империи, тогда еще огромных; поразмыслив над этим, он бы несомненно оправдал поступок кардинала в отношении Вальтеллины. Но человеку этому было легче запоминать факты, не сопоставляя их и не раздумывая над ними.