Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни

Встречается, правда, не в евангельских сказаниях, а в сводах сих сказаний. Своды же сии составлены по произвольному предположению, что святые жены ходили на гроб все вместе. Это предположение, не оправдываемое, однако ж, текстом Евангелий, как мы видели, и заставляло все комкать в кучу: и движения жен, и явление Ангелов, и слова сих последних женам, и слова жен апостолам, — с большими натяжками и насилованием текста.

Приведите на память сказанное выше. Имена жен, прежде их движения на Голгофу, перечисляются только у евангелиста Матфея и евангелиста Марка; святой Лука не перечисляет их здесь. Но и те двое перечисляют их только при обстоятельствах, бывших в пятницу и в субботу вечером; а какие именно жены участвовали в утреннем первого дня недели шествии ко гробу, не поименовывают. Что это были все те же самые жены, о коих говорится в предыдущих обстоятельствах, это есть гадание, навеваемое, правда, течением речи, но не могущее быть оправдано им, когда в других местах встречаются намеки и прямые указания, что в означенном шествии точно те же были жены, но не все; именно, не было Марии Магдалины, как дает ниже навести святой Марк и как прямо дает разуметь святой Иоанн. Были они вместе вечером, но утром ко гробу пошли не вместе, как согласились. Так сделалось, что Мария Магдалина ушла из города одна раньше всех, и потом течением событий совсем была отбита от них. Таким образом, сличение сказаний заставляет признать, что, несмотря на то что вечером жены показываются в другом месте сущими вместе, утром же шествовали ко гробу не вместе.

Можно только спросить: чего ради святые евангелисты не написали определенно, какие именно жены идут утром ко гробу по их сказанию? Того ради, что они не считали того нужным. Не в лицах жен — сила, а в удостоверениях их в воскресении Господа Ангелами и Самим Господом. Жены все одинаково достойны веры. Сила свидетельства их — в показании им истины свыше, а не в том, что сие показание передала такая и такая жена. Святые евангелисты и не заботились повторять их имена. Святой Лука и совсем не перечисляет их имен ни в обстоятельствах пятницы, ни в обстоятельствах субботы, ни в утреннем первого дня движении их на Голгофу. Перечисляет их в конце сказания. Но там мы должны видеть указание на то, как наконец все жены благовестницы собрались к апостолам после виденного ими и слышанного у гроба Господня и на пути от него каждой группой особо. Так предложенное недоумение оказывается совсем неуместным. Вот все, что придумалось мне в удовлетворение вашего желания и устранение встреченного вами затруднения в соглашении евангельских сказаний о воскресении Господа. На большее прошу не погневаться. Пока будем довольствоваться этим, а после — что Бог даст.

24. Второе письмо в С.-Петербург по поводу ереси тамошней [1]

Прислал ты слышанные тобой и другими пункты учения вашего нового учителя. Благодарствую. Это желанная присылка! Хотя, к сожалению, я должен сказать, что они не все точно определенны и не совсем полны; но все же их достаточно, чтоб хоть сколько-нибудь понять, что там у вас за учитель и что за учение у него.

Главное я уже тебе сказал в первом письме, и ты сам уже мог бы распознать по тем указаниям, в чем из слышанного тобой правда и в чем кривда. Прибавлю, однако ж, кое-что и еще, что сказать понуждают присланные тобой пункты.

Замечу на первом месте, что если есть пункты не совсем определенные, то вина этого, думаю, падает не на слышавших, а, надо полагать, на учителя. Он сам не явно видит дело, оттого путается в словах. Я, кроме тебя, и от других слышал, что это так есть. Но будем смотреть на эти пункты, как они есть, и указывать, с какой стороны они неправы и к каким неправостям могут вести.

Пересмотревши все пункты, я пришел к такому общему заключению о вашем учителе, что он, по внушению известного англичанина, построил себе ложное и обольстительное представление о христианстве и теперь всеми силами и средствами старается набить его в головы других, полагая, что ратует за дело Божие и спасение братий. Но при всей важности, с какой он выступает на делание сие, он похож на дитя, гоняющееся за мыльным пузырем. Как я уже писал тебе, подобно англичанину тому, и этот учитель ваш опутан прелестью и увлечен призраком истины, думая, что обладает ею настоящей. Он преследует призрачный, мыльно-пузырный идеал христианства. Как мыльный пузырь привлекает детей, так и учителя вашего, а вслед за ним и других, неискусных в ве́дении христианском, увлекает нарисованный им призрачный образ христианства. И нечему дивиться, если иные льнут к нему, особенно из женщин, всегда склонных на всякого рода прелести.